Лекции по эстетике. Книга вторая

РОМАНТИЧЕСКАЯ ФОРМА ИСКУССТВА

445

таких символических изображений, т. е. удивительно умеет в про стых, кажущихся внешними и безразличными, чертах раскрыть всю правду и бесконечность души, это мы уже видели выше. Та ков, например, «Король тульский», принадлежащий к прекрас нейшим поэтическим произведениям Гёте. В нем король ничем не свидетельствует о своей любви, кроме как кубком, который этот старик сохранил на память о своей возлюбленной. Старый бражник умирает; вокруг него рыцари в высоком королевском зале; свое царство, свои сокровища он завещает своим наслед никам, но кубок он бросает в волны, — никто другой не должен им обладать.

«Ег sah ihn sturzen, trinken, Und sinken tief in ’ s Meer, Die Augen thaten ihn sinken, Trank nie einen Tropfen mehr». («Как тот черпнул, склонился И скрылся вглубь, — он следил И взор его затмился И больше он не пил»).

(Перевод В. Брюсова.) Но такая глубокая, тихая душа, которая замкнула в себе, подобно тому, как кремень искру, энергию духа, не оформляет себя, не развивает и не образует своего существования и вызывае мой им рефлексии — такая душа также и не освободила себя в силу такого развития. Когда в ее жизнь врывается диссонанс несча стья, она находится во власти жестокого противоречия, не обла дая нужным уменьем, не зная путей для сближения своего сердца с действительностью, не умея также защититься против внешних обстоятельств, проявить выдержку перед их лицом и постоять за себя. Поэтому если она попадает в коллизию, то оказывается беспомощной, быстро, необдуманно переходит к деятельности или пассивно дает себя запутать. Так, например, Гамлет — пре красная, благородная душа. Не будучи внутренно слабым, он, однако, не обладает сильным чувством жизни; охваченный тя желой меланхолией, он бродит печально и бесцельно. У него тон кое чутье; нет никакого внешнего признака, никакого основа ния для подозрений, но ему кажется, что что-то неладно, не все идет так, как должно было быть; он предчувствует, что сверши лось какое-то чудовищное дело. Дух его отца сообщает ему по дробности. Быстро рождается в его душе решение отомстить; он всегда помнит о долге, который ему предписывает его собствен ное сердце. Но он не позволяет, подобно Макбету, увлечь себя, не убивает, не беснуется, не наносит удар прямо, подобно Лаэрту, а продолжает оставаться в том состоянии бездеятельности, ко торое свойственно прекрасной, погруженной в свои переживания душе, не могущей показать себя в действии, приспособиться к кон кретным обстоятельствам. Он выжидает, ищет объективной до стоверности, послушный свойственному его душе прекрасному чув- 10 Гегель, т. ХІП, Эстетика