Лекции по эстетике. Книга вторая

137

РОМАНТИЧЕСКАЯ ФОРМА ИСКУССТВА

своей форме не выросла на почве фантазии подобно восточным и греческим богам. Если фантазия и создает из себя значение, дабы достичь единения истинно внутреннего с завершенным его образом, и в классическом искусстве действительно осуществляет это сочетание, то в христианской религии мы, напротив, находим, что мирское своеобразие явления с самого начала, каково оно есть, сразу же принимается как момент в идеализованном со стоянии; душа удовлетворяется привычным и случайным ха рактером внешности, не требуя красоты. Однако человек сна чала лишь в себе (an sich), в возможности, примирен с богом. К веч ному блаженству, правда, призваны все, однако избранных ма ло, и душа, для которой как царство небесное, так и царство мира сего остается.потусторонним, должна, пребывая в духовном, отказаться от мирского и от эгоистического наличия в послед нем. Ее отправным пунктом является бесконечная даль. Тот факт, что первоначально лишь принесенное ей в жертву оказы вается утвердительным посюсторонним, это положительное на хождение и воление себя в том, что для нее налично, т. е. то отношение к миру, которое в другой форме искусства представ ляет собою начало, здесь есть лишь завершение в прогрессе ро мантического искусства; это — последнее достижение, резуль тат внутреннего углубления и уточнения человека. Что касается формы, подходящей для этого нового содержа ния, то мы нашли, что романтическое искусство с самого начала находится во власти противоречия. Оно заключается в том, что бесконечная внутри себя субъективность несоединима сама по себе и должна оставаться несоединимой с внешним материалом. Эта антитетичность обоих аспектов ,в их самостоятельности и уход внутренней жизни в себя самое составляют содержание романтического. Внедряясь друг в друга, аспекты постоянно вновь отделяются друг от друга, пока, наконец, совсем не рас ходятся. Этим они показывают, что своего абсолютного соеди нения им следует искать в другой области, а пе в сфере искусства. В силу этого распадения аспекты становятся в отношении искус ства формальными, так как они пе могут выступать как некое целое в том полном единстве, которое им сообщает классический идеал. Классическое искусство пребывает в круге прочно уста новленных образов, в круге завершенной искусством мифологии и ее нерушимых созданий. Поэтому разложение классического искусства, если оставить в стороне в целом более ограниченные области комического и сатирического, представляет собою, как мы это видели при рассмотрении перехода к романтической форме искусства, дальнейшее развитие в направлении приятного стиля. Или мы имеем тут подражание, вырождающееся в мертвен ную и холодную ученость и, наконец, деградирующее до уровня небрежной и плохой техники. Но предметы этого искусства в общем те же самые, что и раньше; оно только заменяет прежний