Лекции по эстетике. Книга вторая

435

РОМАНТИЧЕСКАЯ ФОРМА ИСКУССТВА

подвергается оскорблению, он лишает его своей крепкой под держки. Пэры Карла Великого поступают так же. Перед нами связь, в которой одному принадлежит верховное господство, а другие обязаны послушанием. Это примерно такая же связь, как та, которая существовала между Зевсом и прочими богами и с которой мы уже познакомились: верховный глава приказы вает, шумит и бранится, но самостоятельные, крепкие индиви дуумы противятся ему, где и когда это им угодно. Вернее и пре лестнее всего эта расторжимость и хрупкость такого союза изоб ражается, одпако, в «Рейнеке-Лисе». Подобно тому как в этой поэме имперские вельможи служат, собственно говоря, только самим себе и своей самостоятельности, так немецкие князья и рыЦари в средние века оказывались в нетях, когда им нужно было что-то совершить для пользы целого и своего императора. Кажется, будто средние века ставились так высоко именно по тому, что в таком состоянии каждый оправдан и является чело веком чести, если он . следует своему произволу; это ему не позволено при разумно организованной государственной жизни. На всех этих трех ступенях — чести, любви и верности — основой служит внутренняя самостоятельность субъекта — сер дце, раскрывающееся, одпако, для все более широких и более бо гатых интересов; в них оно примирено с самим собою. Сюда принадлежит в романтическом искусстве прекраснейшая часть того круга, который находится вне религии как таковой. Цели затрагивают человеческие стбемления, которым по крайней мере с одной стороны, а именно со стороны субъективной свободы, мы можем симпатизировать, ане находить, как это иногда бывает в религиозной области, что как материал, так и способ изобра жений сталкивается с нашими понятиями. Но во многих случаях эта область может также быть приведена в связь с религией, так что тогда религиозные интересы сплетаются с интересами свет ского рыцарства, как, например, в приключениях рыцарей круг лого стола при отыскании ими священного Грааля. При таком сплетении в рыцарскую поэзию входит частью много мистического и фантастического и частью много аллегорического. Но светская область любви, чести и верности может выступать также совер шенно независимо от углубления в религиозные цели и помыслы и может представлять нашему взору только более близкие ду шевные движения сердца в его мирской внутренней субъектив ности. Однако настоящей ступени еще недостает наполнения этой внутренней жизни конкретным содержанием человеческих отно шений, характеров, страстей и вообще действительного существо вания. Перед лицом этого многообразия внутри себя бесконеч ная душа еще абстрактна и формальна; ей ставится поэтому за дача принять в себя также и этот более обширный материал и представитъ его в художественной обработке.