Лекции по эстетике. Книга вторая

РАЗВИТИЕ ИДЕАЛА В ОСОБЕННЫЕ ФОРМЫ ПРЕКРАСНОГО В ИСКУССТВЕ

116

глубокая внутренняя жизнь духа (Innigkeit des Gemflths) и она может просвечивать также и через внешние черты, то даже изоб разительное искусство, в частности живопись, получает право довести до нашего созерцания такого рода истории обращений. Но, если она изобразит полностью процесс, заключенный в та кого рода историях, то и здесь может снова просочиться кое- что некрасивое, потому что в этом случае должно быть изображено также преступное и противное, как, например, в рассказе о заблудшем сыне. Поэтому живопись выиграет, если сконцентри рует обращение только в одном образе, без всякого дальнейшего детализирования преступного деяния. К такого рода объектам принадлежит Мария Магдалина, которая должна быть причисле на к прекраснейшим предметам этого круга; особенно превосходно она трактовалась итальянскими художниками в соответствии требованиям искусства. Она здесь выступает и во-вне и внутри как прекрасная грешница, в которой грех столь же привлекателен, как и обращение. Однако в таких случаях пи грех, пи святость пе очень-то принимаются в серьез; ей было много прощено, потому что она много любила; ей прощено ради ее любви и кра соты. Трогательность этого сюжета в том, что опа все же делает эту любовь предметом угрызений совести, что Мария по своей чув ствительности, душевной красоте проливает слезы печали. Ее заблуждение не в том, что она много возлюбила; ее прекрасное, трогательное заблуждение состоит как бы в том, что она считает себя грешницей, в то время как ее полная чувства красота вы зывает лишь представление, что опа была в своей любви благо родна и глубока. с) Чудеса и легенды Наконец, последний аспект, находящийся в связи с двумя предшествующими и могущий сказаться в них обоих, касается чудес, которые вообще играют главную роль во всем этом круге. В этом смысле мы можем обозначить чудеса как историю обра щения непосредственного природного существования. Действи тельность окружает нас как некое низменное, случайное суще ствование; к этому конечному прикасается божественное; не посредственно вмешиваясь в совершенно внешнее и частное, оно разматывает последнее, делает его чем-то обратным тому, чем оно было раньше, чем-то совершенно иным, нарушает, как принято говорить, естественный ход вещей. Изображение души, захваченной такого рода неестественными явлениями, в которых, как она полагает, она познает присутствие божественного, души, побежденной в своем конечном, представлении, — такое изобра жение представляет главное содержание многих легенд. Но па деле божественное может прикасаться к природе и управлять ею только как разум, как неизменные законы самой природы,