Лекции по эстетике. Книга вторая

РОМАНТИЧЕСКАЯ ФОРМА ИСКУССТВА 109 полна задушевности, все же требует содержания, существенного дела (Sache) как объединяющей цели. Напротив, материнская любовь, хотя тут нет одинаковых целей и интересов, имеет непосредственную опору в естественных отношениях. Но здесь любовь матери не ограничивается также и этой природ ной стороной. Мария в ребенке, которого она носила под своим сердцем, которого она родила в муках, вполне знает и ощущает самое себя. Это же дитя, кровь от ее крови, стоит, с другой стороны, также и выше ее, однако это высшее принадлежит ей и составляет тот объект, в котором она забывает и сохраняет самое себя. Естественная, задушевная глубина внутреннего чувства (Naturinnigkeit), присущая материнской любви, тут полностью одухотворена; она имеет своим подлинным содержа нием божественное, но это духовное самым удивительным обра зом незаметно и бессознательно проникнуто природным един ством и человеческим чувством. Это — блаженная материнская тюбовъ и любовь лишь одной матери, которая с самого начала испы тывала это счастье. Правда, и эта любовь также не без боли, однако здесь боль — это лишь скорбь об утрате, сетование о стра дающем, умирающем, умершем сыне; она не превращается, как мы это увидим на позднейшей ступени развития, во что-то неспра ведливое, в мучения, вызванные извне, или в бесконечную борь бу с грехом, в терзание и самоистязание. Такая глубина внут реннего чувства, такая интимность являет здесь духовную кра соту, идеал, человеческое отождествление человека с богом, духом, истиной. Это — чистое забвение, полнейшее отречение от самого себя, которое все же в этом забвении с самого начала едино с тем, во что оно погружается, и теперь чувствует с бла женным удовлетворением это совместное существование. Материнская любовь, этот образ. подобный духу, так пре красно заступает в романтическом искусстве место самого духа потому, что дух постигается искусством только в форме чув ства, а чувство единства отдельного человека с богом всего пер воначальное, всего реальнее, всего живее представлено только в материнской любви мадонны. Эта любовь необходимо должна получить место в искусстве, если в изображении этого* круга должно быть идеальное, утвердительное, удовлетворенное при мирение. Выло поэтому такое время, когда материнская любовь святой девы относилась вообще к самому что ни па есть высо кому и святому, почиталась и изображалась как это высшее. Но если дух приходит к сознанию себя в собственной своей сти хии, независимо от всякой эмоциональной природной основы, то и свободным путем к истине может рассматриваться только свободное от такой основы духовное опосредствование. В проте стантизме вследствие этого высшей истиной стал не культ Марии в искусстве и вере, а святой дух и внутреннее опосредствование духа.