Лекции по эстетике. Книга третья

МУЗЫКА 95 с живописью мы вступаем в романтическую сферу. В самом деле, в живописи — хотя средством, через которое раскрывается вну тренняя сфера, все еще остается внешняя форма, но эта внутре нн яя сфера представляет собою идеальную особую субъективность. эмоцию, обращенную в себя из своего телесного существования, субъективную страсть и чувство характера и сердца, которые не изливаются больше целиком во внешнюю форму, но отражают в ней как раз внутреннее для-себя-бытие и занятость духа сферой своих собственных состояний, целей и действий. Ради этой за душевности своего содержания живопись не может удовлетво риться материей, с одной стороны, как с трудом оформленной, с другой, — как только по своей форме воспринимающей, не рас члененной, но может в качестве чувственного средства выражения избрать себе лишь видимость и красочную видимость. И все же цвет дан лишь для того, чтобы сделать видимыми пространствен ные формы и фигуры, как наличные в живой действительности, сделать их видимыми даже тогда, когда искусство живописи пре вращается в магию колооита. в которой объективное словно уже начинает исчезать, и воздействие происходит уже почти не через что-то материальное. Итак, живопись все развивается в сторону более идеальной свободы видимости, которая больше не связана с образом, как таковым, но ей разрешено самостоятельно отда ваться игре сияния и отблесков, волшебству светотеней по себе взятых — и все же эта магия красок неизменно пространственного порядка, видимость с внеположными друг до отношению к другу частями, поэтому видимость самостоятельно существующая. 1. Если же внутренняя сфера должна в самом деле обнару живаться в качестве субъективной задушевности, как это уже прин ципиально происходит в живописи, то действительно соответ ствующий материал не должен быть такого свойства, чтобы иметь для себя известное постоянство. Таким образом, мы получаем способ выражения и сообщения, в чувственный элемент чего объективность входит не как пространственная форма, чтобы в ней задержаться, и нуждаемся в материале, непрочном в своем бытии для другого и снова исчезающем в своем возникновении и наличности. Это уничтожение не только одного пространственного измерения, но всякой пространственности вообще, это полное сосредоточение в субъективности как с внутренней, так и с внеш ней стороны созидает второе романтическое искусство — музыку. В этом отношении она составляет действительный центр того изо бражения, которое берет субъективное как таковое в качестве содержания, равно и в виде формы, причем музыка, будучи ис кусством, правда, делает внутреннюю сферу предметом сообщения, но в своей объективности сама остается субъективной, другими словами, — действует не как изобразительное искусство, до пускающее, чтобы раскрытие, к которому она стремится, свободно развивалось и пришло к по себе спокойно пребывающему бытию,