Лекции по эстетике. Книга третья

живопись

59 Наконец, третий момент, который мы должны упомянуть, касается благоухания, магии действия колорита. Это волшеб ство игры красок проявляется главным образом только там, где испарилась субстанциальная, духовная сторона предметов и духов ность входит в восприятие и обработку колорита. Вообще можно сказать: магия заключается в употреблении всех красок так, чтобы обнаружилась независимая от объекта игра отражений, составляющая вершину колорита; взаимопроникновение красок, отражение рефлексов, которое переливается в других отраже ниях, такое тонкое, беглое, духовное, что здесь начинается пере ход в музыку. После моделировки здесь необходимо мастерство в передаче светотеней, в чем среди итальянцев прославились уже Леонардо да Винчи и, прежде всего, Корреджо. Они добились изображения глубочайших теней, которые, однако, сами оказы ваются прозрачными и путем незаметных переходов доходят до самого яркого света. Благодаря этому появляется изображение совершенной округлости, нет ничего жесткого, нет границ, всюду постепенный переход. Свет и тень не действуют непосредственно лишь как свет или тень, но они просвечивают друг через друга как сила, изнутри проникающая через внешнее. То же самое можно сказать об использовании красок, в чем и голландцы были величайшими мастерами. Благодаря этой идеальности, этому взаимопроникновению, этому, наслоению рефлексов и оттенков цвета, благодаря этой изменчивости и беглости переходов раскры вается видимость одушевления над целым изображением при ясности, блеске, глубине, при мягком и нежном сиянии цветов. Это составляет магию колорита и является индивидуальной сто роной творчества художника, такой художник — волшебник. П) Это приводит нас к последнему пункту, который я хочу еще вкратце рассмотреть. Своей отправной точкой мы взяли линейную перспективу, затем перешли к рисунку и, наконец, рассмотрели краски, прежде всего свет и тень по отношению к моделировке, во-вторых, самую краску и именно как связь относительной яркости и темноты кра сок друг к другу, а далее, как гармонию, воздушную перспек тиву, телесность и магию колорита, наконец, третья сторона сводится к творческой субъективной сфере художника, раскры вающейся в созидании колорита. Обычно полагают, что живопись может действовать по совер шенно определенным правилам. Но это свойственно лишь линей ной перспективе как вполне геометрической науке, хотя даже здесь правило не должно руководить в качестве абстрактного правила, если оно не хочет нарушать живописного момента в собственном смысле. Второе — рисунок, он еще меньше, чем перспектива, поддается всецело сведению к всеобщим законам, наименее же это пристало колориту. Чувство красок должно быть художествен ным качеством, специфической способностью видеть и представ ­