Лекции по эстетике. Книга третья

392

ЭСТЕТИКА

иначе субъект, как эта субъективность, окажется лишь пустой неопределенной формой, которая в живом виде не соединяется конкретно ни с какой определенностью целей и характера. Так же является чем-то другим случай, когда перемена во внутрен нем состоянии всего человека оказывается последовательным результатом именно этого особого своеобразия, так что в таком случае развивается и обнаруживается лишь то, что в себе с самого начала заключалось в характере. Так, например, в «Лире» Шекспи ра первоначальное недомыслие старика усилившись приводит к помешательству аналогичным образом, как духовная слепота Глостера превращается в действительную телесную слепоту, при которой у него впервые открываются глаза на действительную разницу в любви его сыновей. Именно Шекспир в противополож ность этому изображению колеблющихся и внутри себя двойст венных характеров дает лучшие примеры в себе самих твердых и последовательных персонажей, которые погибают именно вслед ствие этой решительной верности себе и своим целям. Они под даются тому, чтобы совершить свои действия благодаря внешним обстоятельствам, не имея нравственного оправдания, а под влия нием формальной неизбежности своей индивидуальности, или же они слепо отдаются этому и выдерживают это со всей силой своей воли, если даже они теперь по нужде выполняют то, что они делают, чтобы заявить о себе перед другими, либо потому, что они в конце концов пришли к тому, к чему они пришли. Основным содержанием многих интереснейших трагедий Шекспира является возникновение страсти, до сих пор в себе не проявляющейся сообразно характеру, теперь же развернувшейся; содержание сводится к этому процессу и течению душевной жизни, ее внутрен нему развитию, картине ее саморазрушающей борьбы с обстоя тельствами, условиями жизни и последствиями. Последний существенный пункт, о котором нам еще предстоит говорить, касается трагической развязки, куда вовлекаются со временные характеры, равно способа трагического примирения, к которому можно прийти, следуя данной точке зрения. В антич ной трагедии это вечная справедливость, которая в качестве абсо лютной силы судьбы спасает согласованность и стойкость нрав ственной субстанции против становящихся самостоятельными и таким образом сталкивающихся особых сил и при внутренней разумности своего управления умиротворяет нас видом самих погибающих индивидов. Если в современной трагедии выступает подобная справедливость, то отчасти при своеобразии цели и характера она абстрактнее, отчасти ее природа холоднее, крими- налистичнее при более глубоких несправедливости и преступле нии, к которым склоняются индивиды, если они хотят добиться успеха. Например Макбет, старшие дочери и зятья Лира, прези дент в «Коварстве и любви», Ричард Третий и т. д. и т. д. своими преступлениями не заслуживают ничего лучшего, чем то, что с ними