Лекции по эстетике. Книга третья

іібэзйя 583 вом. В таком случае узел не может быть распутан, но разрубается через deus ex machina, как, например, в «Филоктете». Наконец, прекраснее, чем этот, скорее внешний способ развяз ки, оказывается внутреннее примирение, которое в связи со своей субъективностью тяготеет к современности. Самый законченный пример этому для нас в античной литературе — это «Эдип в Ко лоне», неизменно вызывающий восхищение. Он, того не подозре вая, убил своего отца, занял фиванский трон, разделил ложе род ной матери; эти неосознанные преступления не делают его несчастным, но старый прорицатель раскрывает ему тайну его соб ственной темной судьбы, и он с ужасом осознает, кем он стал. Этим разрешением загадки на себе самом он теряет свое счастье подоб но Адаму, когда тот пришел к сознанию добра и зла. Прозрев, он ослепляет себя, отрекается от трона и покидает Фивы, как Адам и Ева были изгнаны из рая, и начинает странствовать бес помощным старцем. Но бог призывает к себе отягощенного тяже лой ношей старца, который вместо того, чтобы внять требованию сына о возможности возвращения, присоединяет к нему свою Эринию, погашает в себе всякий раздор и очищает себя в себе самом; его слепое око прозревает и проясняется, его прах оказывается спасительной опорой города, гостеприимно его принявшего. Это просветление в смерти есть его и наше примирение, более отчетли во показанное на его индивидуальности и самой его личности. В этом хотели найти христианский оттенок, образ грешника, прощаемого божественной благодатью, а также судьбу, излившую ся при его кончине с возмещением благодати в смерти. Но хри стианское религиозное примирение есть просветление души, кото рая, очистившись в источнике вечного спасения, возвышается над своей реальностью и действиями, причем душа самое сердце превращает в могилу сердца, ибо это доступно духу, она распла чивается за обличение земной вины своей собственной, земной индивидуальностью и удерживает себя в уверенности вечной, чисто духовной блаженной жизни внутри себя самой против этих обвинений. Между тем просветление Эдипа неизменно остается античным проявлением сознания из спора нравственных наруше ний в виде единства и гармонии этого нравственного содержания. Дальнейшее же, что коренится в этом примирении, — это субъективный характер удовлетворения, откуда мы можем перей ти в противоположную сферу комедии. (Зр) А именно, как мы видели, вообще субъективность имеет комический характер; через самое себя она превращает и разре шает свою деятельность в нечто противоречивое, оставаясь при этом столь же спокойной и уверенной в самой себе. Поэтому ос новной и исходной точкой комедии является то, чем трагедия кон чает, это внутри себя абсолютно примиренное, бодрое чувство; оно разрушает свою волю собственными средствами и становится позором для себя самого, поскольку оно извлекло из самого себя