Лекции по эстетике. Книга третья

ЭСТЕТИКА

38

страдания, они как бы накатываются друг на друга; выступают капли пота внутренней муки, но как раз на челе, где главное — неподвижная кость, и как раз в том месте, где сходятся нос, глаза и лоб, где сосредоточиваются внутреннее чувство и духовная природа и обнаруживают эту сторону, там изображено немного складок кожи и мускулов, тут и не может быть много искривле ний, таким образом, кожа и мускулы показывают сдержанность и вместе с тем бесконечную сосредоточенность. В особенности я вспоминаю одну голову Шлейсгеймской галереи: изображая ее, автор — как будто Гвидо Рени (а также другие в подобных кар тинах) — нашел совершенно своеобразный колорит, не свойствен ный краскам тела человека. Художники хотели снять покров с ночи духа и создали здесь колорит, превосходно соответствую щий как раз этой грозовой буре, этим черным тучам духа, которые вместе с тем плотно замкнуты суровым челом божественной при роды. Я уже указал на по себе удовлетворенную любовь, как на наи более подходящий сюжет; объект любви не есть лишь нечто ду ховно потустороннее, но дан воочию, так что мы видим перед собой саму любовь в ее предмете. Высочайшей, своеобразнейшей формой этой любви является материнская любовь Марии к Христу, лю бовь единственной матери, родившей спасителя мира и несущей его на своих руках. Таков наилучший сюжет, до которого возвы силось христианское искусство вообще и преимущественно жи вопись в сфере религии. Любовь к богу и, конкретнее, к Христу, сидящему одесную отца, чисто духовной природы; ее предмет постижим лишь очами души, так что тут дело не доходит до удвоения в собственном смысле, как это свойственно любви, здесь нет также естественных уз, соединяющих любящие сердца и сковывающих их с первых же шагов. Наоборот, всякая другая любовь частью оказывается слу чайной в своем влечении, частью любящие, каковы, например, братья и сестры или отец в своей любви к детям, помимо этого отношения, имеют еще другое назначение, которое здесь по су ществу следует принять во внимание. Отцу, брату приходится обращаться к миру, государству, ремеслу, войне, словом, к общим целям, сестра становится супругой, матерью и т. д. Между тем вообще у матери любовь к ребенку уже не представляет собой чего-либо случайного, ни простого отдельного момента, но это — ее высшее назначение на земле, в котором непосредственно объеди няются ее естественный характер и ее святое призвание. Если же; в иных проявлениях своей любви мать в ребенке одновременно- созерцает и воспринимает мужа и глубочайшее с ним единение, то и эта сторона отпадает в отношении Марии к ребенку. В самом деле, ее чувство не имеет ничего общего с супружеской любовью к своему мужу, наоборот, ее отношение к Иосифу носит скорее братский характер, со стороны же Иосифа это — - чувство таинст ­