Лекции по эстетике. Книга третья

поэзия

355 ческом отношении живее, так что оно нас вполне вводит в дейст вительную ситуацию, то снова может легко объявиться новое противоречие. Когда ухо получает удовлетворение, то и глаз тотчас начинает предъявлять свои требования. Если мы сл ыпт им о каком-нибудь поступке, то мы хотим также видеть действующих лиц, их жесты, обстановку и т. д., глаз хочет полноты, а перед ним только чтец, сидящий или спокойно стоящий словно в своей компании. Таким образом, чтение вслух неизменно оказывается чем-то неудовлетворяющим, это — ни то, ни сё, среднее между непритязательным собственным чтением (при котором реальный момент совсем отпадает и передается компетенции фантазии) и между исполнением в полном смысле. Ь) Искусство актера Если принять во внимание действительно драматическое представление, то наряду с музыкой имеется другое исполнитель ное искусство — искусство актера, которое вполне раскрылось лишь в новейшее время. Принцип этого искусства в том, что оно, действительно, вовлекает жест, действие, декламацию, музыку, танцы и декорации, а речи и ее поэтическому выражению дает проявиться, как преобладающей силе. Для поэзии, как поэзии, это — единственно правильное положение. Ибо, как только мимика или пение и танец начинают сами по себе самостоятельно разра батываться, поэзия, как искусство стихосложения, снижается до степени средства и теряет свою власть над этими лишь сопут ствующими искусствами. В этом отношении можно отличить следующие исходные положения. а) На первой ступени мы находим искусство актера у греков. Здесь, с одной стороны, искусство слова связывается с пластикой; действующее лицо выступает в полном телесном виде. Но, по скольку статуя оживает, принимает в себя и выражает содержание поэзии, вникает в любое внутреннее движение страстей и вместе с тем облекает его в слово и голос, это изображение оказывается одухотвореннее и отчетливее в духовном отношении, чем любая статуя и любая картина. Что касается этого одушевления, то мы можем отличить две стороны. аа) Во-первых, декламация, как художественная речь. Она не получила значительного развития у греков; центр тяжести лежал во вразумительности, между тем, как мы хотим постигнуть в воспроизведении всю объективность души и своеобразие ха рактера в мельчайших оттенках и переходах, равно в наиболее резких противоположностях и контрастах, в тоне и выражении голоса и в характере декламирования. Между тем древние при соединяли музыкальный аккомпанемент отчасти к выделению ритма, отчасти к более богатому модуляциями выражению слов 12*