Лекции по эстетике. Книга третья

ЭСТЕТИКА

352

во-первых, драматическая поэзия, которая стремится ограни чить себя самой собой, как поэзией, и поэтому отказывается от театрального исполнения своих произведений; во-вторых, сценическое искусство в собственном смысле, по скольку оно ограничивается воспроизведением речей, мимичес кой игрой и действиями в том смысле, что поэтическое слово повсюду может оставаться определяющим и преобладающим; наконец, в-третьих, то исполнение, которое пользуется всеми декоративными, музыкальными и хореографическими средствами и дает им стать самостоятельными в отношении поэтического слова. а) Чтение и чтение вслух драматических произведений Как мы видели, чувственный материал драматической поэзии в собственном смысле не сводится лишь к человеческому голосу и высказываемому слову, но это весь человек, не только обна руживающий чувства, представления и мысли, но, вовлеченный в конкретное действие, воздействует на представления, наме рения, деятельность и поведение других по всему своему целост ному бытию и испытывает аналогичные обратные воздействия или же им сопротивляется. а) В противоположность этому определению, коренящемуся в самой сути драматической поэзии в настоящее время, в особен ности у нас, немцев, нашим привычным взглядом оказывается оценка структуры драмы для исполнения, как несущественного придатка, между тем, в сущности говоря, все драматурги, хотя они и делают вид, что это для них безразлично или что они от носятся к этому с презрением, желают и надеются увидеть свое произведение на сцене. Так, большая часть наших современных драм никогда не может увидеть сцену по той абсолютно простой причине, что они не драматичны. Разумеется, нельзя утверждать, будто драматическое произведение не может удовлетворять в поэтическом отношении уже своей внутренней ценностью, но эту внутреннюю драматическую ценность по существу достав ляет лишь обработка, благодаря которой драма оказывается превосходной для постановки. Лучшее тому доказательство доставляют греческие трагедии — мы их, правда, больше не видим в театре, как зрители, но, если точнее исследовать дело, отчасти именно потому дают полное удовлетворение, что в свое время они безусловно были сработаны для сцены. То, что они не включаются в современный репертуар, меньше всего зависит от их драматической структуры, которая преимущественно от личается от обычной у нас структуры применением хоров, а скорее стоит в зависимости от национальных предпосылок и условий, на которые они зачастую опираются по своему содер ­