Лекции по эстетике. Книга третья

ЭСТЕТИКА

32

шений людей кажутся преходящими, это то, что по существу не обладает в своем бытии собственным совершенством, заключает в себе недостатки временного и конечного бытия и тем самым вле чет за собой восхождение в потустороннее, остающееся вместе с тем безмятежным, бесстрастным сознанием и наслаждением любви. Эта черта составляет одухотворенную, внутреннюю, более высокую идеальную сферу, которая сменяет спокойное величие и самостоятельность предмета античного искусства. Правда, и богам классического идеала также не чужда черта грусти в связи с невзгодами, предопределенными судьбой, она сводится к печати холодной неизбежности на этих радостных образах, которые, однако, остаются верными своему простому величию и мощи в соответствии с своей самобытной божественной силой и свободой. Но такая свобода не есть свобода любви, представляющей собой нечто более душевное и проникновенное, поскольку она сводится к отношению между одной душой и другой, между одним духом ’ и другим. Эта проникновенность воспламеняет в душе настоящий луч блаженства, любви, которая при страданиях и величайших утратах не только находит утешение или относится с безразли чием, но чем глубже она страдает, тем большую глубину чувства и уверенность любви она открывает и скорбью своею обнаруживает, что она по себе и в себе смогла преодолеть. Зато в идеальных созда ниях античных художников независимо от упомянутой выше черты тихой печали мы усматриваем действительно выражение скорби благородных натур, как например у Ниобеи и Лаокоона; они не впадают в отчаяние и не жалуются, а показывают себя в своем величии, великодушии и значительности , но это предохранение себя оказывается пустым; страдание, боль есть как бы последний момент, и вместо примирения и удовлетворения появляется холод ная покорность судьбе, в которой индивид без надлома отказы вается от того, за что он держался. Низкое не попрано, не обнару живаются ни ярости, ни негодования, ни досады, # но величие инди видуальности есть все же оцепенелое в-себе-бытие, неудовле творенное перенесение ударов судьбы, в котором благородство и скорбь души оказываются неуравновешенными. Только роман тическая религиозная любовь носит печать блаженства и сво боды. Это единодушие и удовлетворенность по своей природе пред ставляют собой нечто духовно конкретное, ибо это есть восприятие духа, усматривающего в другом единство с самим собой. Поэтому, если изображенное содержание должно быть полным, то согласно вышеизложенному необходимы две стороны, поскольку для любви требуется удвоение духовной личности; любовь опирается на две самостоятельные личности, обладающие, однако, чувством своего единства. Все же с этим единством всегда одновременно связан момент отрицателъности, А именно: любовь присуща субъектив-