Лекции по эстетике. Книга третья

ІІОЭЗЙЯ 28? смешного, отчасти беспринципного и мелкого, и в живом виде раскрывает нашему взору дефекты этой действительности. Как столь же знаменитого представителя второго направления я хочу назвать только Тассо. В его «Освобожденном Иерусалиме» мы в отличие от Ариосто видим в центре великую общую цель хри стианского рыцарства, освобождение святого гроба, завоеватель ное паломничество крестовых походов без всякой примеси ко мизма; мы видим, как с воодушевлением, энергией и упорством складывается художественный эпос по образцу. Гомера и Верги лия — его можно сопоставлять с данными образцами. II во вся ком случае мы здесь, помимо действительной, отчасти также нацио нальной священной заинтересованности наталкиваемся на своего рода единство, развитие, и завершенность пелого в соответствии с выдвинутыми выше требованиями; наталкиваемся мы также на ласкающую гармонию стансов — их мелодические слова еще по ныне живут в устах народа, но этой поэме больше всего недостает самобытности, которая могла бы превратить ее в кадастр целой нации. Этот эпос раскрывается как поэма, т. е. как поэтически сконструированное событие и находит удовольствие и удовлетво рение преимущественно в художественном создании изящного, отчасти лирически, отчасти эпически повествовательного языка и вообще формы, вместо того, чтобы, подобно Гомеру, произведе ние, как подлинный эпос, находило слово для всего, что пред ставляет собою нация в своих подвигах и раз навсегда высказало это слово с непосредственной простотой. Поэтому, что касается разработки эпического содержания, то, как бы Тассо ни брал себе за образец Гомера, все же главным образом мы усматриваем влияние Вергилия в отношении всего духа концепции и изображе ния — и это не является достижением поэмы. К названным большим эпопеям, в основе которых лежит клас сическая культура, в-третьих, примыкает «Лузиадаъ Камоэнса. С этим произведением, безусловно национальным по содержанию, воспевающим смелые морские подвиги португальцев, мы уже выходим за пределы средних веков в собственном смысле слова и вовлекаемся в круг вопросов, возвещающих новую эру. Но и здесь чувствуется разрыв между национальным сюжетом и художествен ной обработкой, отчасти опирающейся на античность, отчасти — на итальянцев, которая убивает впечатление эпической непосред ственности, несмотря на то, что здесь есть патриотический пыл, есть живость изображений, источником чего служат собственные представления и жизненный . опыт, есть эпически завершенное единство. рр) Но источником существенно новых явлений в религиозной воре и действительности современной жизни является принцип реформации, хотя все направление, возникающее из этого преобра зованного взгляда на жизнь, благоприятно скорее для лирики и драматической поэзии, чем для эпоса в собственном смысле. Но