Лекции по эстетике. Книга третья

ЭСТЕТИКА

286

Этого достаточно для характеристики эпической поэзии сред невековья. 7) В третьей основной группе, о которой я еще намереваюсь говорить, глубокое и эффективное изучение античной литературы составляет исходную точку для более чистого эстетического вкуса новой культуры; однако при изучении, усвоении и слиянии с ней часто игнорируется то непосредственное творчество, которому мы невольно удивляемся у индусов, арабов, а равно у Гомера и в средневековье. При многообразном прогрессе, при котором с эпохи возрождения наук и влияния их на национальную лите ратуру действительность все более и более раскрывается в рели гии, общественных установлениях, нравах, социальных отноше ниях и т. д., и эпическая поэзия усваивает как многообразное содержание, так и разнообразнейшие формы — их историческое развитие я лишь вкратце могу свести к наиболее существенным характерным чертам. В этом отношении выделяются следующие основные отличия. ах) Во-первых, таково средневековье — оно, как и доселе, до ставляет материал для эпоса, хотя это содержание усваивается и изображается в новом духе, проникнутом античной культурой. Преимущественно здесь выделяются два направления, в которых деятельно проявляется эпическо-поэтическое творчество. А именно, с одной стороны, прогрессирующее сознание эпохи клонит к тому, чтобы представить в комическом виде элемент произвола в средневековых приключениях, фантастику и преуве личения рыцарства, формализм самостоятельности и субъектив ной отмежеванностп героя в рамках действительности, раскры вающейся в большем богатстве национальных черт и интересов; таким образом сознание стремится в комическом виде представить весь этот мир, хотя все, что в нем есть подлинного, продолжает выделяться серьезно и с любовью. Я уже указывал раньше («Эсте тика», ч. II, стр. 213 — 215) 1 на Ариосто и Сервантеса, как на вершину этого одухотворенного понимания всего рыцарства. Поэтому я теперь хочу обратить внимание лишь на блестящую находчивость, на прелесть и остроумие, на грациозность и выра зительную наивность, с которой Ариосто лишь в более скрытом виде в себе самом разрешает шуткой фантастический элемент, используя сметные, невероятные ситуации, — поэма Ариосто раскрывается еще в соответствии с поэтическими целями средне вековья; между тем для более глубокого романа Сервантеса ры царство составляет нечто прошлое, это прошлое может внедриться в реальную прозу и современную жизнь лишь как отвлеченная мечта и фантастическая нелепость, но благодаря своим значи тельным и благородным сторонам оно выделяется из того, что в такой прозаической действительности имеется неуклюжего,

1 См. Гегель, Сочинения, т. XIII, стр. 151 — 153 $