Лекции по эстетике. Книга третья

264

ЭСТЕТИКА

ственно связана внеположность и пестрое изобилие разнообразных черт. Уже и с этой точки зрения ни в каком другом поэтическом роде, кроме эпоса, эпизоды не получают до такой степени права эмансипироваться так, чтобы казаться почти самостоятельными и ни с чем не связанными. Но наслаждение данным, наслаждение формой действительной реальности не должно, как я уже сказал, идти так далеко, чтобы включать в поэму положения и явления, не имеющие никакой связи с особым действием или его основой, а самые эпизоды должны оказаться действенными в отношении раз вертывания события, хотя бы в качестве препятствий или задер живающих промежуточных обстоятельств. Несмотря на это, ради формы объективности связь отдельных частей в эпосе может быть только рыхлой, ибо в объективном внутренняя суть заключается в опосредствовании, а то, что обращается наружу, составляет независимое существование особых сторон. Этот недостаток стро гого единства и значительных связей отдельных членов эпической поэмы, которая по своей непосредственной форме, кроме того, весьма раннего происхождения, является основанием к тому, что она поддается отдельным вставкам и изъятиям скорее, нежели лирические и драматические произведения; наряду с этим, с дру гой стороны, она включает отдельные сказания, еще до того до стигшие в своем оформлении известной художественной высоты, как отдельные элементы нового охватывающего целого. РР) Если мы теперь, во-вторых, обратимся к тому способу, каким эпическая поэзия может быть уполномочена на то, чтобы мотивировать дальнейшее течение и ход событий, то основание происходящего она не может извлекать ни исключительно из субъ ективного настроения, ни из простой индивидуальности характера и тем самым вступать в собственную сферу лирического и драмати ческого, но и в этом отношении должна держаться формы объек тивности представляющей основную эпическую черту. А именно, с другой стороны, мы неоднократно могли убедиться в том, что для повествовательного изложения внешние обстоятельства имеют не меньшее значение, чем определения внутренней стороны ха рактера; ибо в эпосе одинаково твердо стоит рядом своеобразие и неизбежность внешней сферы, и поэтому эпическое лицо может, по-видимому, следовать за внешними обстоятельствами без ущерба для своей поэтической индивидуальности и в своей деятельности быть результатом отношений, так что тем самым эти отношения выступают как нечто значительное вместо характера, занимаю щего исключительное положение в драме. В «Одиссее» преиму щественно ход событий почти сплошь мотивирован этим способом. Так же обстоит дело в «Освобожденном Иерусалиме» Тассо, где, помимо храброго сопротивления сарацин, еще многие естествен ные обстоятельства противостоят намерениям христианского вой ска. Таких примеров можно привести множество почти из любой знаменитой эпопеи, ибо эпическому поэту надлежит выбирать