Лекции по эстетике. Книга третья

поэзия 253 шія у лотофагов, Полифема, у лестригонов, его задерживает, например, Цирцея у себя в продолжение года; затем после посе щения преисподней, после кораблекрушения он остается у Ка липсо, пока ему нимфа не перестала быть привлекательной; из-за тоски по родине он со слезами на глазах начинает взирать на пу стынное море. Тогда, наконец, сама Калипсо снабжает его мате риалом для судна, которое он строит, наделяет его пищей, вином и одеждой и очень озабоченно и дружественно прощается; наконец, после пребывания у феаков, сам того не ведая, он спящий попа дает к берегу своего острова. Этот способ осуществления цели не мог бы быть драматическим. Опять-таки в «Илиаде» гнев Ахилла не является с самого начала целью, но состоянием, между тем этот гнев со всем тем, что следует из этой причины, составляет особый предмет для повествования; Ахилл, оскорбленный, вски пает; но после этого его действия не становятся драматическими; наоборот, он отстраняется в бездеятельном состоянии, остается с Патроклом у кораблей на берегу моря, негодуя, что царь народов не воздал ему чести; тогда обнаруживаются последствия этого удаления, и только, когда его друг погибает от руки Гектора, Ахилл активно вовлекается в действие. Опять-таки иначе наме чается подлежащая осуществлению цель у Энея, и тут Вергилий рассказывает обо всех обстоятельствах, благодаря которым реа лизация цели замедляется столь разнообразными способами. у) Теперь — в отношении формы события в эпосе — нам следует только упомянуть о третьей существенной стороне. Я уже говорил раньше, что в драме внутренняя воля, ее задача и обязанность составляют существенно определяющий момент, являясь неизменно основой всего происходящего. Совершающиеся деяния, по-видимому, безусловно определяются характером и его целями, и поэтому преимущественно главный интерес представ ляет оправданность или неоправданность деятельности в рамках предположенных ситуаций и соответствующих конфликтов. Та ким образом, если и в драме внешние обстоятельства действенны, то они играют роль только благодаря тому, что из них делает чувство и воля, только благодаря способу, каким характер на них реагирует. В эпосе же обстоятельства и внешние случайности имеют такое же значение, как и субъективная воля, и то, что со вершает человек, проходит перед нами так же, как внешнее собы тие; таким образом, человеческая деятельность должна оказаться действительно в такой же мере обусловленной и направляемой сплетением обстоятельств. В самом деле, ведь эпически действует отдельный человек не только свободно от себя и для себя самого, но находится в составе коллектива, цель и наличие которого до ставляет неустранимое действительное основание для всякого отдельного индивида в широкой связи по себе целостного внутрен него и внешнего мира. Этот тип должен сохраниться в эпосе в изоб ражении всех страстей, решений и выполнений. Правда, при