Лекции по эстетике. Книга третья

248

ЭСТЕТИКА

объективная реальность, с одной стороны, доставляет форму для целого, с другой стороны — сама составляет главную часть со держания. В этом смысле я уже сказал раньте, что задача эпи ческой поэзии сводится к тому, чтобы изобразить, как протекает действие, и поэтому не только удержать внешнюю сторону при преследовании целей, но дать и внешним обстоятельствам, яв лениям природы и другим случайностям те же права, на которые в деятельности как таковой внутренняя сфера претендует исклю чительно в собственных целях. рр) Теперь, что непосредственно касается природы особой цели, об осуществлении которой эпос рассказывает в форме со бытия, то согласно всему, что мы уже высказали, цель должна быть не абстракцией, а, наоборот, конкретной определенностью, не входя, однако, в сферу чистого произвола, поскольку она осу ществляется в пределах субстанциального национального обще ственного бытия. Например, государство, как таковое, отечество или история государства и страны есть как государство и страна нечто общее, что, будучи взято в этой всеобщности, проявляется не как субъективно индивидуальное существование, т. е. не в не раздельной сомкнутости с определенным, живым индивидом. Так и историю страны, развитие ее политической жизни, ее уст ройства и судьбы можно изложить, как событие; нѳ если происхо дящее приводится не как конкретное действие, не как внутренняя цель, страсть, страдание и деятельность известных героев, чья индивидуальность доставляет форму и содержание для всей этой действительности, то событие остается в своем оцепенелом, инертно развивающемся содержании, как история народа, государства и т. д. С этой точки зрения величайшая деятельность духа была бы самой мировой историей, и могла бы возникнуть попытка пере работать это универсальное действие на поле битвы всеобщего духа в абсолютный эпос, героем которого был бы человеческий дух, человек (humanus), развивающийся и возвышающийся из темных пучин сознания; но именно благодаря своей универсаль ности этот материал был бы недостаточно индивидуальным для искусства. В самом деле, с одной стороны, у этого эпоса с самого начала не было твердо определенного фона и мировых устоев, как в отношении внешних географических условий, так и в отноше нии нравов, обычаев и т. д. А именно, единственной предполагае мой основой мог бы быть лишь всеобщий мировой дух, которого нельзя себе наглядно представить, как особое состояние и геогра фическим условием которого является вся земля. Точно так же единственной целью, осуществившейся в этом эпосе, была бы цель мирового духа, постижимого лишь в мысли и подлежащего точ ному объяснению в своем подлинном значении, если же ему при шлось бы выступить в поэтическом облике, то во всяком случае, чтобы доставить целому надлежащий смысл и связь, он должен был бы быть выдвинутым, как самостоятельно действующее на-