Лекции по эстетике. Книга третья

238

ЭСТЕТИКА

стать предметом воли, должны осуществляться, но лишь через деятельность самих индивидов и их характер. Однако связи эти не могут реализоваться помимо того в общезначимой и но себе оправданной форме. Таким образом, мы, правда, находим в эпосе субстанциальную общность объективной жизни и деятель ности, но также наталкиваемся на свободу в этой деятельности и жизни, а это последнее представляется целиком исходящим из субъективной воли индивидов. рр) То же самое можно сказать об отношении человека к окру жающей его природе, откуда он извлекает средства для удовлетво- рения своих потребностей, равно для способа этого удовлетво рения, И в этом отношении я должен указать на то, что подробнее было мною изложено в связи с вопросом о внешней определенности идеала («Эстетика», ч. I, стр. 331 — 338) Все, чем пользуется человек для внешней жизни, — дом, двор, шатер, кресло, кро вать, меч и копье, корабль, на котором он пересекает моря, по возки, на которых он едет сражаться, то, что он себе варит и жа рит, бойни, еда и питье — все это не должно быть для человека мертвым средством, но он всем своим помышлением и существом должен во всем этом чувствовать себя живым и поэтому благодаря тесной связи с человеческой личностью накладывать живой ин дивидуальный отпечаток на то, что в себе представляет нечто внешнее. Наши современные машины и фабрики с производимыми ими продуктами, равно вообще способы удовлетворения наших внешних жизненных потребностей с этой точки зрения как и современное государственное устройство оказались бы не соответ ствующими тому жизненному фону, которого требует первобытный эпос. Ибо, как рассудок со своими обобщениями и их утверждаю щимся господством независимо от индивидуальных взглядов еще не должен обнаруживать своей значимости в элементах собственно эпического миросозерцания, так и человек здесь не должен пред ставляться независимым от живой связи с природой и общения с ней, с одной стороны, энергичного и бодрого, с другой — от части дружественного, отчасти заключающегося в борьбе. 77) Таково состояние мира, которое я в отличие от идилличе ского уже в другом месте назвал героическим. Этот мир мы нахо дим у Гомера, изображенным замечательно поэтично и с большим богатством подлинно человеческих черт характера. Здесь как в домашней, так и в общественной жизни нет ни варварских нра вов, ни чисто рассудочной прозы упорядоченного семейного и го сударственного уклада жизни, но перед нами та непосредственная середина, как я ее описал выше. В этом отношении одна основная черта связана со свободной индивидуальностью всех форм. На пример, в «Илиаде» Агамемнон, правда, — царь царей, остальные князья подчинены его скипетру, но его главенство не сводится

1 См. Гегель, Соч., т. XII, стр. 263 — 269.