Лекции по эстетике. Книга третья

228

ЭСТЕТИКА

выражают то, что сильнее чувственных вещей, постояннее, общее, нежели памятник, посвященный определенному подвигу, более вековечно, чем приносимый в жертву дар, чем колонны, храм; они устанавливают обязанности в жизни человека, житейскую мудрость, точки зрения, определяющие в духовной сфере твердые основы и сдерживающие устои в человеческой деятельности и по знании. Эпические черты в этом способе понимания заключаются в том, что такого рода мысли высказываются не как субъективное чувство и чисто индивидуальная рефлексия, а также с точки зрения производимого впечатления не обращаются к чувству с целью тронуть или по сердечным мотивам, но вводят в сознание содержание как должное для человека, как почетное, пристойное. Отчасти этот эпический тон свойственен античной греческой элегии; так, например, кое-что в этом роде сохранилось для нас от Соломона, этот жанр легко переходит в паренетический тон и стиль; это увещания, предостережения относительно совместной жизни в государстве, законов, нравственности и т. д. Сюда же относятся золотые изречения, которые носят имя Пифагора. Но все это промежуточные виды, возникающие в связи с тем, что, конечно, в общем удерживается тон определенного жанра произ ведений, но при несовершенстве предмета он не может достигнуть законченного развития, а подвергается также опасности примеси тона другого жанра, здесь, например, лирического. у) Однако такие изречения, как вышеприведенные, могут, в-третъих, из своей фрагментарной обособленности, из перво начальной разрозненности систематизироваться в нечто более замкнутое и составить известную целостность, чисто эпического рода, ибо не лирическое настроение и не драматическое действие должны составить связывающее единство и центр в собственном смысле слова, а определенный, реальный жизненный цикл, — его существенная природа должна быть осознана как в общем, так и в отношении своих отдельных направлений, сторон, совер шенств, обязанностей и т. д. Такие произведения приобретают дидактический тон, сообразно характеру всей этой ступени эпиче ской поэзии, которая выдвигает морально саму по себе достойную жизнь, объединяя неизменный и универсальный элемент как та ковой, с обычно этической целью предупреждения, поучения и требования; но эти произведения еще чужды рассудочности позд нейших дидактических стихов благодаря новизне этих положений мудрости, благодаря свежести взгляда на жизнь и наивности рас- суждений; доставляя нужный простор и описательному элементу, они убедительно доказывают, что учение в целом, как и описание, непосредственно почерпнуты из субстанциально освоенной и пере житой действительности. В качестве примера я хочу лишь указать на «Труды и дни» Гесиода, — непосредственная манера наставления и описания доставляет особую радость с поэтиче ской стороны по сравнению с более холодной элегантностью,