Лекции по эстетике. Книга третья

ПОЭЗЙЯ 223 звучит только для чувства, не может она также брать мысли и отношения рефлектирующего мышления, но должна держаться середины между крайностями непосредственно чувственной на глядности и субъективности чувства или мышления. Итак, этот средний элемент представления относится к обоим принципам. От мышления он заимствует сторону духовной всеобщности, схваты вающей непосредственно чувственную единичность в более простой определенности; от изобразительного искусства представлению остается пространственная, равнодушная внеположность. Со своей стороны представление существенно отличается от мышления тем, что оно допускает, чтобы отдельные представления стояли рядом без всякой связи, между тем как мышление требует и вносит взаим ную зависимость определений, взаимную связь, последователь ность суждений, выводов и т. д., представление действует способом чувственного созерцания, откуда оно и исходит. Поэтому, если по этическое представление в своих художественных произведениях делает неизбежным внутреннее единство всего особого, все же еди нение может остаться скрытым благодаря бессвязности, от которой элемент представления вообще не может избавиться и тем самым сделать поэзию способной к изображению содержания в органи чески живой образности отдельных сторон и частей с мнимой самостоятельностью. При этом у поэзии остается возможность то вовлечь избранное содержание больше в сферу мысли, то во внеш нюю область явления и поэтому не исключать из себя ни возвы шеннейшей спекулятивной мысли философии, ни внешнего природ ного бытия, если только мысли не излагаются в виде рассуждения или научной дедукции, или же внешнее бытие проходит мимо нас в своей лишенной смысла наличности, причем и поэзия должна нам доставить законченный мир — его субстанциальная сущность изобильнее всего раскрывается сообразно искусству в своей внеш ней реальности человеческих поступков, событий и эмоциональ ных излияний. 2) Но это выражение, как мы видели, чувственно воплощается не в дереве, камне и краске, а только в языке, — его стихотворная форма, ударение и т. д. становятся как бы жестами речи, при помощи которых духовное содержание получает внешнее суще ствование. Если мы теперь спросим, где нам искать, так сказать, материальное существование этого способа выражения, то речь не является чем-то независимым от художественного субъекта, подобно произведению изобразительного искусства как таковому, но сам живой человек, говорящий индивид есть единственный носитель чувственной наличности и действительности поэтиче ского произведения. Поэтические произведения должны произно ситься, должны петься, декламироваться, воспроизводиться са мыми живыми субъектами подобію музыкальным произведениям. Правда, мы привыкли читать эпические и лирические стихи, только драматические произведения мы обычно слушаем и созерцаем в со ­