Лекции по эстетике. Книга третья

18

ЭСТЕТИКА

грациозен и мил. Таковы и нимфы, ухаживающие за Вакхом, — изображение, которое дает небольшая гемма в превосходной груп пировке. Здесь изображено подобное же чувство беззаветной, чуждой страсти, безмятежной любви к ребенку, но если даже не иметь в виду материнского инстинкта, то все же в изображении ни в какой мере нет той внутренней души, той глубины чувства, которые мы находим в христианской живописи. Пусть античные мастера превосходно рисовали портреты, но ни их манера пости гать природу, ни их созерцание человеческих и божественных ситуаций не были таковы, чтобы достигнуть в живописи изобра жения такой внутренней одухотворенности, какую мы находим в живописи христианской. Уже материал живописи показывает, что она требует этого субъективного способа одушевления. В самом деле, чувственная сфера, в которой она действует, есть плоскостное распространение и созидание образов через своеобразие красок, этим форма пред метности в том виде, как она дается созерцанию, превращается в художественную видимость, устанавливаемую духом вместо самого реального образа. Самим материалом обусловливается то, что внешнее должно сохранять свое последнее значение не само по себе, в своем реальном наличии, хотя бы и одухотворенном духовным началом, но в своей реальности оно должно быть низ ведено к простой видимости внутреннего духа, который стре мится созерцать себя для себя как нечто духовное. Если мы глубже всмотримся в суть дела, то не усмотрим иного смысла в этом от ходе от целостного скульптурного образа. Внутренняя сторона духа — вот что стремится выразить себя в отблеске внешнего как нечто внутреннее. Точно так же, во-вторых, плоскость, на кото рой живопись показывает свой предмет, в своих целях стремится использовать среду, связи, отношения, а краски, чтобы индиви дуализировать видимое, требуют также своеобразия внутренней сферы, которая проясняется лишь через определенность выраже ния, ситуацию и действие и нуждается поэтому в непосредствен ном многообразии, движении и обособленной внутренней и внеш ней жизни. В этом начале внутренней жизни мы усмотрели прин цип романтической художественной формы; оно одновременно в своем подлинном проявлении связано с многообразием внешнего бытия и опознается из этого обособленного существования как в себе собранное для-себя-бытие; таким образом, в составе и спо собе изображения романтической формы живописный элемент единственно и специально находит свой безоговорочный специфи ческий предмет. Наоборот, мы также можем сказать: романтиче ское искусство, если оно хочет обратиться к художественным произведениям, должно искать себе материал, который совпал бы с его содержанием, и оно находит таковой прежде всего в живопи си, которая поэтому во всех других сюжетах и концепциях остается чем-то более или менее формальным. Поэтому если, по ­