Лекции по эстетике. Книга третья

ЙОЭЗЙЯ 161 но снижаются до исключительно внешних знаков сообщения. Именно благодаря этому восполнению духовными представлениями звук становится точным текстом и опять-таки слово из самоцели превращается в средство духовного выражения, само по себе ли шенное самостоятельности. В связи с тем, что мы уже сказали раньте, это показывает существенное различие между музыкой и поэзией. Содержание искусства слова есть общий мир представ-? лений, развернувшихся при богатстве воображения, это при себе самой сущая духовность, пребывающая в этой духовной стихии; и когда эта духовная область начинает развиваться в нечто внеш нее, то она использует это внешнее, как знак, отличный от самого содержания. Искусство в лице музыки отказывается от погружения духовного в наличную форму, видимую в чувственном смысле; в поэзии искусство покидает и противоположный элемент звука и восприятия — во всяком случае настолько, что это звучание не преобразуется в соразмерный внешний элемент и всеобщее выра жение содержания. Итак, внутренняя сфера, конечно, раскрывается, но она не хочет находить свое реальное бытие в этой, хотя и более идеальной, чувственной стороне тона; она ищет это бытие лишь в себе самой, чтобы высказать содержание духа, как оно дано внутри фантазии, как фантазии. с) Если мы, наконец, в-третъих, всмотримся в своеобразные черты поэзии в ее отличии от музыки и живописи, а также других изобразительных искусств, то это своеобразие просто сводится к только что указанному снижению чувственного способа проявле ния и определенному формированию всего поэтического содержа ния. А именно, если тон или цвет больше не включают в себя и не воспроизводят всего содержания, как в музыке или живописи, то здесь неизбежно отпадает музыкальная обработка содержания с точки зрения такта, а также гармонии и мелодии, сохраняя лишь в общем фигурацию темпа слогов и слов, а также ритм, благозвучие. И не в качестве существенного элемента для содер жания, но как более случайную внешнюю черту, которая обле кается в художественную форму только потому, что искусство не имеет права безоговорочно предоставлять прихотливой случай ности внешнюю сторону. а) При этой изоляции духовного содержания от чувственного материала тотчас возникает вопрос: что же теперь в поэзии будет составлять внешнюю и объективную сторону в собственном смы сле слова, если ею не должен быть тон. Мы можем ответить просто: внутреннее представление, само созерцание. На место чувствен ных форм выдвигаются духовные, доставляющие подлежащий формированию материал, как раньше — мрамор, металл, краски и музыкальные звуки. Мы здесь не должны впадать в заблуждение в связи с возможным определением, что образы и созерцания составляют содержание поэзии. Это, конечно, верно, как это еще детальнее выяснится в дальнейшем; но так же важно увериться 6 Гегель, т. XIV