Лекции по эстетике. Книга третья

ЙОэЗЙЙ 159 и телесной форме. Отчасти поэзия в состоянии объединить в ин тимной форме не только субъективную проникновенность, но и своеобразие и частности внешнего бытия с гораздо большим бо гатством, чем музыка и живопись, а равно развернуть ее во всю ширь отдельных деталей и случайных особенностей. Ь) Однако с другой стороны, в отношении полноты поэзию нужно существенно отличать от определенных искусств, свойства которых она в себе объединяет. а) Что касается в этом отношении живописи, то за ней оказы вается преимущество повсюду, где приходится делать наглядным содержание и в его внешнем проявлении. В самом деле, поэзия, правда, также способна при помощи разнообразных средств создавать наглядность — ведь вообще в основе фантазии лежит обнаружение чего-либо для созерцания, но поскольку представ ление — духовной природы (а в стихии представления поэзия по преимуществу вращается) и поскольку ему поэтому свойственна универсальность мысли, постольку поэзия не способна достигнуть определенности чувственного созерцания. С другой стороны, в по эзии не совпадают, как в живописи, в виде одной и той же целост ности различные черты, привлекаемые ею с целью сделать нам наглядной конкретную форму содержания — такая целостность стоит перед нашим взором в завершенном виде, как одновремен ность всех ее отдельных черт, но у поэзии эти различные черты распадаются, ибо представление может доставить многообразие, в ней содержащееся, лишь в последовательности. Но это недоста ток только с чувственной стороны — его опять-таки дух может возместить. В самом деле, и там, где речь старается вызвать кон кретное созерцание, она обращается пе к чувственному воспри ятию наличной внешней стороны, но неизменно к внутреннему началу, к духовному созерцанию; таким образом отдельные черты, если они даже только следуют друг за другом, все же перенесены в стихию внутри себя единого духа, который умеет подавить последовательность, соединить пестрый ряд в единый образ, сохранить этот образ в представлении и насладиться им. Кроме того, эта недостаточность чувственной реальности и внешней опре деленности тотчас обращается для поэзии в неизмеримый избы ток по сравнению с живописью. Ведь поэзия не поддается ограни чению определенным пространством, свойственному живописи, более того — не поддается ограниченности определенного момента известной ситуации или действия; таким образом ей предоставлена возможность воспроизведения сюжета во всей его внутренней глу бине, а также во всей широте его раскрытия во времени. Подлин ное безоговорочно конкретно в том смысле, что оно сосредото чивает в себе единство существенных определений. Ведь явления развиваются не только в пространственной рядоположности, но во временной последовательности, в виде истории — ее течение живопись может реализовать лишь-неадекватным образом. В этом