Лекции по эстетике. Книга третья

ЭСТЕТИКА

140

чительно чувственному наслаждению, но как раз искусство дол жно вращаться в стихии чувственного и возводить дух в сферу, в которой основным тоном остается удовлетворенность в себе и собой, как это свойственно всему естественному. П) Поэтому, если у мелодического не должно отсутствовать своеобразие чувства, то музыка, предоставляя страсти и фантазии излиться в звуках, дает вместе с тем возможность душе возвы ситься над чувством, в которое она погружается, позволяет ей парить над ее содержанием и таким образом создавать себе сферу, в которой может иметь место возвращение обратно из своей погру женности, может содержаться чистое чувство самого себя. Это, собственно, и составляет действительно певучее — музыкальную песнь. В таком смысле самая суть будет заключаться не в раз витии определенного чувства как такового — любви, тоски, ве селья ит. п., но во внутренней жизни, возвышающейся над этими эмоциями, раскрывающейся в своих страданиях и радостях и наслаждающейся самой собой. Как птица в ветвях деревьев и жаворонок в воздухе поет свободно и трогательно, чтобы петь, и песнь их есть чистое творчество природы без дальнейшей цели и определенного содержания, точно такова и человеческая песнь и музыкальная мелодия. Поэтому и итальянская музыка, в кото рой данный принцип особенно выделяется, подобно поэзии, часто переходит в мелодическое звучание, как таковое; кажется, что она легко покидает чувство и его определенное выражение, или дей ствительно его покидает, поскольку она стремится именно к насла ждению искусством, как искусством, к душевному благозвучию в самоудовлетворенности души. Но в большей или меньшей степени это вообще черта подлинно мелодического. Хотя и имеется простая определенность выражения, она одновременно упраздняется, при чем сердце погружается не в иное, определенное, а в самовосприя- тие и в таком виде доставляет величайшее представление своей задушевности и примиренности, подобно самосозерцанию чистого света. Р) Как в скульптуре должны преобладать идеальная красота, самостоятельный покой, живопись же идет дальше к своеобраз ной характеристике и энергией определенного выражения выпол няет главную задачу, так музыка нс может довольствоваться мело дическим принципом в таком виде, как он изображен выше. Про стое самоощущение души и звучащая игра самовосприятия в конце концов слишком общи и абстрактны, как простое настроение; возникает опасность не только отдаленности конкретного изобра жения от содержания, раскрытого в тексте, но вообще пустоты и тривиальности. Если в мелодии должно слышаться эхо скорби, радости, тоски и т. д., то у реальной конкретной души в суровой действительности имеются подобные настроения лишь в рамках реального содержания, при известных обстоятельствах, при опре деленных ситуациях, условиях, действиях и т. п. Если пение про ­