Лекции по эстетике. Книга третья

МУЗЫКА 123 твердым деревянным или металлическим каналом; то это прямо линейная натянутая кишечная или металлическая струна; то это натянутая поверхность пергамента либо это стеклянный или металлический колокол. В этом отношении можно установить следующие основные отличия. Во-первых, господствующим является линецное напряжение, им определяется устройство инструментов, приспособленных для музыки, — основу составляет либо воздушный столб, внутренне менее связанный, как у духовых инструментов, либо материальный столб, туго натянутый, но он должен быть достаточно эластичным, чтобы иметь возможность колебаться, как у струнных инстру ментов. Во-вторых, это известная поверхность, которая, однако, опре деляет лишь второстепенные инструменты; таковы барабан, коло кол, гармоника. В самом деле, между раскрывающейся задушев ностью и линейным звучанием существует скрытая симпатия, со гласно которой в себе простая субъективность требует звучащего колебания простой длины вместо широких или круглых поверх ностей. А именно, внутренняя сфера, как субъект, есть та духов ная точка, которая воспринимает себя в звучании, как самоотп,- чуждение. Ближайшее же уничтожение себя и самоотчуждение точки есть не поверхность, а простое линейное направление. В этом отношении широкие или круглые поверхности не соответствуют потребности и силе восприятия. У барабана это кожа, натянутая на каркас; если ударять по ней в одной точке, она вибрированием вызывает лишь глухой звук; его можно настроить, но по себе, как и весь инструмент, он не может быть приведен к более резкой определенности, ни к большему разнообразию. Противоположное мы находим у гар моники с ее притертыми стеклянными колокольчиками. Здесь это сконцентрированная, нерассеивающаяся интенсивность, которая так утомительна, что многие люди при слушании начинают испыты вать нервную головную боль. Несмотря на свою специфическую действенность, этот инструмент не может вызвать продолжитель ного удовольствия, с другими же инструментами он с трудом согла суется, так как он к ним почти не может приспособиться. У коло кола то же отсутствие различающихся тонов и тот же удар в одну точку, как у барабана, но колокол не такой глухой, как барабан, а звучит свободным звуком, хотя его гудящее эхо есть какой-то отзвук одного удара в точку. В-третъих, мы можем назвать человеческий голос инструмен том, отличающимся наибольшей свободой и совершенством по своему звуку; голос объединяет в себе элементы духовых и струн ных инструментов; здесь, с одной стороны, имеется воздушный столб, который колеблется, с другой стороны же благодаря мускулам присоединяется принцип туго натянутой струны. Мы уже видели, что цвет человеческой кожи, как идеализованное единство, заклю ­