Лекции по эстетике. Книга третья

ЭСТЕТИКА

118

единство в качестве меры и правила для отчетливого перерыва ранее нерасчлененного течения времени, равно как для столь же произвольной длительности отдельных тонов, сосредоточиваю щихся теперь в определенном единстве, и все сызнова возобновлять эту меру времени в абстрактном единообразии. Функция такта в этом отношении та же, что функция равномерности в архитектуре, когда, например, эти колонны одинаковой высоты и ширины от стоят друг от друга на одинаковом расстоянии или ряд окон оказы вается определенной величины; это регулируется архитектурой по принципу равенства. И здесь имеется твердая определенность и совершенно однородное повторение ее. В этом единообразии самосознание обретает себя, как единство, отчасти усматривая в собственном тождестве порядок произвольного многообразия, отчасти при возвращении того же единства вспоминая, что оно уже имелось, и тем, что оно возвращается, обнаруживает себя, как господствующее правило. Между тем удовлетворение, которое получает «я» благодаря такту в этом обретении самого себя, тем полнее, раз единство и единообразие не присущи ни времени, ни звукам, как таковым, но составляют нечто, свойственное лишь «я» и ради его самоудовлетворения переносится во время. Ибо в естественных явлениях нельзя найти это абстрактное тож дество. Даже небесные тела в своем движении не соблюдают рав номерного такта, а ускоряют или замедляют свой ход, так что в одинаковые промежутки времени они не проходят одинаковых пространств. То же происходит с падающими телами, с движением бросания и т. д., животные еще в меньшей степени подчиняют свой бег, скачки, хватательные движения и т. п. точному повторе нию определенной меры времени. В этом отношении такт в гораздо большей степени зависит от одного духа, нежели единообразные определенные величины архитектуры, — для них скорее можно найти аналогии в природе. - РР) Но, если «я» в многообразии тонов и их временной дли тельности должно посредством такта вернуться к себе, причем оно неизменно воспринимает, слышит то самое тождество, каковым оно само является и которое от «я» исходит, то сюда также входит наличность неупорядоченного и неединообразного , чтобы можно было почувствовать определенное единство, как правило. Ибо только тем, что определенность меры побеждает и упорядочивает произвольно неравное, она раскрывает себя как единство и правило случайного многообразия. Поэтому определенность должна во брать многообразие в себя самое и заставить единообразие про явиться в неединообразном. Именно это и дает первоначально такту его собственную определенность в себе самом и вместе с тем определенность по сравнению с другими мерилами времени, которые можно повторить в виде такта. П) Тем самым множественность, замкнувшаяся в известный такт, получает свою определенную норму, согласно которой она