Лекции по эстетике. Книга третья

ЭСТЕТИКА

106

определенного содержания, чтобы удовольствоваться лишь замкну той сменой сопоставлений, изменений, противоположностей и опосредствований, встречающихся в пределах чисто музыкального царства звуков. Но тогда музыка оказывается пустой, лишенной смысла, и ее в сущности нельзя считать за искусство, так как ей недостает главного элемента всякого искусства — духовного содержания и выражения. Только если духовное начало оказы вается выраженным в чувственном элементе звуков и их много образных фигурациях надлежащим образом, то и музыка воз вышается до настоящего искусства, при этом безразлично, по лучает ли это содержание для себя свое ближайшее обозначение с помощью слов или же это содержание следует обрести более неопределенным образом — из звуков и их гармонических взаимо отношений и одушевления мелодии. а) В этом отношении специфическая задача музыки заклю чается в том, что она любое содержание конструирует для духа не так, как это содержание заключено в сознании, в виде всеоб щего представления, не так, как определенная внешняя форма уже дана для созерцания или проявляется более подобающим образом через искусство, но конструирует способом, благодаря которому содержание становится живым в сфере субъективной задушевности. Предназначенная музыке трудная деятельность сводится к тому, чтобы заставить этот сокровенный жизнен ный процесс раскрыться в звуках или присоединить его к вы сказанным словам и представлениям, погрузив представления в эту стихию, чтобы возродить их заново для эмоции и сочувствен ного восприятия. аа) Итак, задушевность как таковая есть форма, в которой му зыка может усвоить свое содержание; благодаря этому она ста новится способной воспринять в себе все, что вообще может войти во внутреннюю сферу и преимущественно облечься в форму чув ства. В этом одновременно коренится определение, что музыка не может стремиться работать для созерцания, но должна ограни читься тем, чтобы сделать задушевность внутренней жизни усвояе мой — или тем, что она стремится внедрить субстанциальную вну треннюю глубину содержания, как такового, в глубины чувства, или тем, что она предпочитает внутреннюю жизнь содержания изо бразить в форме единичной субъективной задушевности, так что для музыки эта субъективная задушевность сама становится ее собственным сюжетом. РР) В абстрактной задушевности ближайшей особенностью, с которой связана музыка, является чувство, распространяю щаяся субъективность «я»; она, правда, развивается в некое содер жание, но оставляет его в этой непосредственной завершенности в «я» и в отношении к «я» помимо какого бы то ни было внешнего элемента. Тем самым чувство неизменно остается только тем, во что облекается содержание, и на эту сферу как раз претендует музыка.