Лекции по эстетике. Книга третья

МУЗЫКА 103 оса) Как мы уже видели при всеобщей классификации ис кусств, в поэзии не звук как таковой извлекается из многообразных искусственных инструментов и творчески формируется, но арти кулированный звук человеческого органа речи снижается до роли простого передатчика речи — он сохраняет лишь цену как по себе не имеющего смысла обозначения представлений. Благо даря этому вообще звук остается самостоятельным чувственным бытием; оно, как простой знак чувств, представлений и мыслей, заключает свою имманентную внешнюю данность и объективность именно в том, что оно есть только этот знак. В самом деле, по су ществу объективность внутреннего начала как внутреннего заклю чается не в звуках и словах, но в том, что я сознаю мысль, ощуще ние ит. д., что и их делаю предметом, и он мне дан в таком виде в представлении, или же в том, что я затем развиваю содержание мысли, представления, что я распределяю внешние и внутренние отношения содержания моих мыслей, сопоставляю отдельные определения и т. д. Правда, мы всегда мыслим словами, при этом, однако, не нуждаемся в реальных словах. Звуки речи, как чув ственные, не имеют значения по отношению к духовному содержа нию представлений, для передачи же этого содержания ими поль зуются — в связи с этим звук здесь опять-таки приобретает самостоятельный характер. Правда, в живописи цвет и его состав как простого цвета так же по себе безразличен, а по сравнению с областью духовного представляет самостоятельный чувственный элемент; но ведь цвет как таковой еще не дает живописи — должны присоединиться форма и ее выражение. С этими внутренне оду шевленными формами колорит оказывается гораздо более тесно связанным, чем связь с представлениями звуков речи и их соеди нений в виде слов. Если мы учтем разницу в употреблении звука в поэзии и музыке, то музыка не снижает звука до роли звука речи — для музыки самый звук есть ее стихия, так что звук, поскольку он есть звук, берется в качестве чего-то самостоятель ного. Тем самым, поскольку царство звуков не должно служить в качестве простых знаков, оно в своем свободном становлении может прийти к такому оформленному целому, которое обращает в свою существенную цель свою собственную форму в качестве художественного звукового образа. В особенности в новейшее время музыка в своей оторванности от по себе уже ясного содер жания замкнулась в таком виде в своей собственной стихии, зато потеряла в своей силе над всей внутренней сферой — ведь достав ляемое ею наслаждение обращено лишь к одной стороне искусства, а именно, поскольку она интересуется лишь чисто музыкальной стороной композиции и ее стройностью, — в этой сфере компе тентны лишь знатоки — она меньше связана с всеобщим челове ческим художественным интересом. РР) Но то, что теряет поэзия во внешней объективности, умея устранить свой чувственный элемент, насколько он допустим