Лекции по эстетике. Книга первая

ВВВДЕ-Ы-И-Е 69 Если мы остановимся на этих совершенно пустых формах, берущих овое происхождение из абсолютности абстрактного «я», то мы должны притти к выводу, что ничто не ценно само по себе а в самом себе, а ценно лишь как поро жденное субъективностью «я». Но в таком случае «.я» может также быть господином и повелителем всего, и ни в какой сфере нравственности, права, человеческого и божест венного, мирского и святого нет ничего такого, что не нуж далось бы в том, чтобы сначала быть положенным «я», и потому нет ничего такого, чего «я» не могло бы также и уни чтожить. Вследствие этого все в себе и для себя сущее есть лишь видимость, не существует ради самого себя и само через себя, не существует подлинно и действительно, а есть лишь некая голая видимость, существующая благодаря «я», которое властно свободно и произвольно распоряжаться ею. Оставит ли оно в силе эту видимость или уничтожит ее — это зависит всецело от желания, каприза «я», которое уже в самом себе, в качестве «.я», есть абсолютное «я». «Я», в-третьих, представляет собою живой, деятельный индивидуум, и его жизнь состоит в созидании своей индиви дуальности как для себя, так и для других, в том, чтобы выражать и проявлять себя. Ибо каждый человек, пока он жив, стремится реализовать и действительно реализует себя. По отношению к прекрасному и искусству это самоосущѳств- ление получает тот смысл, что человек стремится жить как художник, и художественно лепить свою г жизнь. Но со гласно этому принципу я живу как художник тогда, когда все мои действия и вообще проявления, поскольку они имеют отношение к какому-нибудь содержанию, остаются для меня лишь некоей видимостью и принимают форму, всецело находящуюся в моей власти. Тогда я не отношусь подлинно серьезно ни к этому содержанию, ни вообще к его прояв лению и осуществлению. Ибо подлинно серьезное отношение получается у нас лишь благодаря ’ наличию некоего субстан циального интереса, некоего в самом себе содержательного предмета, истины, нравственности и т. д., благодаря наличию содержания, которое я признаю существенным как таковое, так что я для самого себя становлюсь существенным лишь постольку, поскольку я погрузился в такое содержание и стал адекватным ему во всем моем знании и действовании. С той точки зрения, с которой все создающее из самого себя и все аю своему же произволу разрушающее «я» является худож ником, которому всякое содержание сознания представляется не абсолютным и существующим независимо от него, а ви ди- мостыо, созданной им самим и могущей быть уничтоженной им, — с этой точки зрения не может найти себе место такое серьезное отношение, так как она приписывает значимость