Лекции по эстетике. Книга первая

ВВЕДіДд.Н И.Е 3 э - ким образом эти чувства оказываются приятными, каким об разом созерцание несчастья может доставлять удовлетворе ние? Эта тенденция эстетических размышлений датирует, главным образом, со времен Моисея Мендельсона, и в его произведениях мы можем- найти много размышлений такого рода. Однако такого рода исследования недалеко вели, ибо . чувство представляет собою неопределенную, смутную об ласть духа; чувствуемое нами остается закутанным в форме абстрактнейшей единичной субъективности, и поэтому раз личия между чувствами также представляют собою лишь со вершенно абстрактные различия, не различия, находящие себе место в самих вещах. Страх, например, тревога-, опасе ние, ужас суть, разумеется, видоизменения одного и того же чувства; они, однако, частью представляют собою лишь ко личественные возрастания этого чувства,'частью — формы, не имеющие никакого отношения к их содержанию, совер шенно безразличные для него. При страхе, например, имеет ся некое существо, в сохранении которого субъект заинтере сован, но, вместе с тем, он видит приближение отрицатель ного фактора, грозящего разрушить это существо, и он теперь непосредственно ‘ находит в себе, как противоречащие аффек- ции его субъективности,'оба переживания — заинтересован ность и переживание приближения отрицательного фактора. Но такой страх, взятый сам по себе, отнюдь еще не обуслов ливает наличия определенного содержания, а может воспри нимать в себя самое различное, самое противоположное со держание. Чувство, как таковое, есть совершенно бессодержа тельная форма субъективной аффекции. Эта форма может, правда, быть иногда многообразной в самой себе, каковы, например, надежда, печаль, радость, удовольствие; она мо жет также этой своей сложностью охватывать различного рода содержания, как и на самом деле существует правовое чувство, нравственное чувство, возвышенное религиозное чув ство и т. д. Но все же присутствие такого содержания в мно гообразных формах чувства не приводит за собою обнаруже ния его существенной и определенной природы, а чувство все же остается принадлежащей мне чисто субъективной аффекцией, в которой конкретная суть исчезает, так как она стянута в абстрактнейшую из всех сфер. Исследование тех чувств, которые вызывает или должно вызвать искусство, не выходит за пределы совершенно неопределенных выводов и представляет собою такое рассмотрение искусства, которое абстрагируется как раз от его подлинного содержания и его конкретной сущности, от конкретного его понятия. Ибо раз мышление о чувствах ограничивается наблюдением субъек тивных эмоциональных состояний и их особенностей, вместо того, чтобы погрузиться в подлинный предмет исследования^ з *