Лекции по эстетике. Книга первая

28 ВВЕДЕНИЕ научить общие правила. Это яснее всего обнаруживается в ’ тех случаях, когда такого рода предписания не ограничива ются областью чисто внешнего и механического, а распро страняются па содержательно духовную, художественную деятельность. В этой области правила дают лишь неопреде ленные общие указания вроде того, например, что тема дол жна быть интересна, что в художественном произведении каждое лицо должно говорить языком, соответствующим его сословию, возрасту, полу, положению. Но для того чтобы правила в самом деле удовлетворяли такой цели, их предпи сания должны были бы вместе с тем носить такой опреде ленный характер, который давал бы также возможность без помощи дальнейшей самостоятельной духовной деятельности выполнять их совершенно так, как они формулированы в этих правилах. Но так как такие правила совершенно абст рактны по своему содержанию, то их притязание, что они способны заполнить собою сознание художника, оказывается ни на чем не основанным, ибо художественное творчество не представляет собою формальной деятельности согласно дан ным определенным указаниям, а оно в качестве деятельности должно черпать из своего собственного богатства и ставить перед духовным взором совершенно другое, более богатое содержание, совершенно другие, более широкого охвата инди видуальные создания, чем те создания, которые могут быть предусмотрены правилами. В самом лучшем случае эти пра вила, поскольку в них на самом деле содержится нечто опре деленное и, следовательно, практически полезное, могут до ставлять указания, применимые лишь к совершенно внеш ним сторонам художественного творчества. (Ъ) Именно поэтому указанная точка зрения в конце концов совершенно оставлена; но авторы, отказавшиеся от этой точки зрения, впали в свою очередь в противоположную крайность. Ибо, перестав рассматривать художественное про изведение как продукт общей всем людям деятельности, они стали видеть в нем создание совершенно своеобраз но одаренного ума, который должен предоставить действо вать лишь этому своему особому дарованию, как некоей специфической силе природы, и имеет право считать себя совершенно свободным как от необходимости следовать обще значимым законам, так и от вмешательства сознательного размышления в его инстинктообразное творчество. Боль ше того: он должен-де остерегаться такого вмешательства, так как его создания могли бй только проиграть от этого, запу таться и исказиться. Исходя из такой точки прения, стали признавать художественные произведения продуктом талан та и гения и выдвигать, главным образом, те стороны, ко торыми талант и гений обладают от природы. И частью это