Лекции по эстетике. Книга первая

26

ВВЕДЕНИЕ Это доказательство, если мы его ведем истинно научно, сразу же дает ответ и на другой вопрос — на вопрос, что та кое представляет собою тот или другой предмет. Мы зашли бы в этом месте слишком далеко, если бы пожелали раз вить здесь эту мысль, и мы должны поэтому ограничиться лишь следующими краткими замечаниями. . Если бы от нас потребовали показать необходимость на шего предмета: прекрасного в искусстве, то мы должны были бы доказать, что искусство, или прекрасное, есть результат предшествующего, которое, рассматриваемое согласно своему истинному понятию, приводит с научной необходимостью к понятию изящного искусства. Но так как мы берем своей исходной точкой искусство, его понятие и реальность по следнего, а не собираемся рассматривать в его сущности то, что, согласно собственному понятию искусства, предшествует последнему, то для нас искусство как особый научный пред мет имеет предпосылку, лежащую вне пределов нашего рас смотрения, и научное рассмотрение этой предпосылки, как представляющей собою некоторое другое содержание, являет ся задачей другой философской дисциплины. Нам поэтому ничего другого не остается сделать, как принять понятие искусства, так сказать, лемматически, т. е. поступить так, как поступают во всех частных философских науках, когда мы рассматриваем их каждую отдельно от других. Ибо лишь вся философия есть познание вселенной, как представ ляющей собою единую органическую целостность, которая развивается из своего собственного понятия и, возвращаясь в себя в силу своей соотносящейся с самой собой необходи мости, становясь целым, смыкается с собою как единый мир истины. На вершине этой научной необходимости каж дая отдельная часть есть столь же возвращающийся в себя круг, сколь, вместе с тем, с другой стороны, находится в не обходимой связи с другими областями. Поэтому каждая от дельная философская наука указует назад, на ту философ скую науку, из которой она выводит себя, равно как и впе ред, на ту науку, к которой она сама в себе устремляется и поскольку она плодотворна, снова порождает из себя другой предмет научного познания. Мы, следовательно, не ставим себе задачей доказать идею прекрасного, которую мы „берем исходным пунктом, т. е. не ставим себе задачей выводить ее во всей ее необходимости из предшествующих нашей науке предпосылок, из недр которых она вышла. Это дело энцикло педического развертывания всей философии и ее частных дисциплин. Для нас же понятие прекрасного и искусства представляет собою предпосылку, доставленную нам системой философии. Но так как мы здесь лишены возможности изло жить эту систему и связь искусства с нею, то перед нами