Лекции по эстетике. Книга первая

ВВЕДЕНИЕ

22 (с) Указанная прежняя манера теоретизирования и уста- . новления практических правил уже круто отброшена также ив самой Германии (это произошло, главным образом, благо даря появлению подлинно живой поэзии), и против дерзких притязаний этих наперед установленных законов и широкого потока теорий стали выдвигать на передний план права ге ния, его произведения и оказываемое ими влияние. На осно ве этого подлинно духовного искусства, а также и сопережи вания и глубокого усвоения этого искусства, родилась та восприимчивость, та свобода, благодаря которым стали ценить и понимать также и давно существующие великие художест венные произведения нового времени, средних веков или даже совершенно чуждых нам древних народов (например, индусские произведения искусства). Эти произведения вслед ствие ли их древности или вследствие того, что они принад лежат слишком непохожим на нас народам, несомненно, имеют в себе что-то чуждое нам, необычное; однако, прини мая во внимание их общечеловеческое содержание, покры вающее все странности, приходится признать, что лишь пре дубежденная теория могла назвать их произведениями, по рожденными варварским, дурным вкусом. Это признание ху дожественных произведений, выпадающих из круга и форм, тех произведений, которые преимущественно клались в осно вание абстракций теории, привело прежде всего к призна нию своеобразного вида искусства, а именно, романтического, и стало поэтому необходимым глубже "постигнуть понятие и природу прекрасного, чем это могли сделать прежние теории. Этому способствовала также происшедшая одновременно дру гая перемена, а именно, понятие, взятое само по себе; мысля щий дух со своей стороны также познал себя в'философии глубже, и это непосредственно привело его к более основа тельному, более глубокому вникновению в сущность ис кусства. Таким образом, уже благодаря одним лишь указанным моментам общей эволюции мысли описанный нами выше тип размышления об искусстве устарел, и этот тип теоретизиро вания равно устарел как со стороны своих основных положе ний, так и со стороны их формальной разработки. Лишь один род учености — ученость в области истории искусства — со хранил свою пребывающую ценность, и она тем больше сохранит свою ценность, чем больше вышеуказанный прогресс духовной восприимчивости расширяет ее кругозор со всех сторон. Ее дело и задача состоит в эстетической оценке индивидуальных произведений искусства и в знании исторических обстоятельств, внешне обусловливающих худо жественное произведение. Единственно такая критически чут кая ’ и остроумная оценка, опирающаяся на историческое по-