Лекции по эстетике. Книга первая

S78 РАЗВИТИЕ ИДЕАЛА В ОСОБЕННЫЕ ФОРМЫ ПРЕКРАСНОГО В ИСКУССТВЕ неисчерпаемом богатстве блестящих и великолепных обра зов непрерывно звучит тон радости, красоты и счастия. Если восточный человек страдает и несчастен, то он это прини мает как неизменный приговор судьбы и остается при этом внутренно уверенным (siher), не испытывая чувства подав ленности и без сантиментальности и ворчливой меланхолии. В стихотворениях Гафиза мы находим достаточно жалоб и •сетований на возлюбленную, шинкаря и т. д.; но даже и в печали он остается так же беззаботным, как в счастье. Так, например, он говорит однажды: Aus Dank, weil dich die Gegenwart Des Freunds erhellt, Verbrenn der Kerze gleich im Well, Und sei vergntigt. (Из благодарности за то, что тебя освещает присутствие друга, •скорбно сожги тотчас же свечу, и наслаждайся.) Свеча учит смеяться, плакать и она смеется с веселым ■блеском сквозь пламя, хотя она вместе с тем тает в горя чих слезах; сгорая, она распространяет вокруг себя веселый ■блеск. Такой же характер носит вообще вся эта поэзия. Приведем несколько более специальных образов. Персы много пользуются образами цветов и благородных камней, но преимущественно образами розы и соловья. В особенно сти часто они изображают соловья как жениха розы. Это приписывание одушевления розе и любви соловья мы встре чаем, например, часто у Гафиза. «Из благодарности тебе, ро за, за то, что ты царица красоты, — говорит он, — снизойди ■ не быть гордой по отношению к любви соловья». Он сам говорит о соловье своей собственной души (Gemlite). Напро тив, когда мы говорим в наших стихотворениях о розах, со ловьях, вине, то мы это делаем в совершенно другом, прозаи ческом смысле, и роза служит лишь украшением речи — «увенчанной розами» и т. д. — или же мы слышим пенье со ловья и переживаем его чувства, пьем вино и называем его победителем забот. У персов же роза не есть образ или про стое украшение речи, не символ, а она сама представляется поэту обладающей душою, любящей невестой, и он углубляет ся своих духом в душу розы. Тот же характер блестящего пантеизма показывают нам также и новейшие персидские стихотворения. Господин фон Гаммер, например, сделал сообщение об одном стихотворе нии, которве было прислано шахом в 1819 г. между друг им и подарками императору Францу. Оно содержит в 33 000 ди стихов описание подвигов шаха, который дал придворному поэту свое собственное имя.