Лекции по эстетике. Книга первая

364 РАЗВИТИЕ ИДЕАЛА В ОСОБЕННЫЕ ФОРМЫ ПРЕКРАСНОГО В ИСКУССТВЕ как уже сообщает Геродот, одним из главных занятий народа и главных подвигов царей- Постройки индусов, правда, тоже колоссальны, однако мы нигде не находим этих колоссальных построек в таком бесконечном многообразии, как в Египте. 'Что же касается частных сторон египетских представле ний об искусстве, то мы здесь находим впервые: 1. Внутреннее, фиксированное само по себе, поставлен ное рядом с непосредственностью существования. И притом внутреннее как отрицание жизни, как мертвое; это внутрен нее выступает не как абстрактное отрицание злого, гибель ного, не как Ариман в противоположность Ормузду, а само облекается в конкретную форму. (а) Индус поднимается лишь до самой пустой абстракции, которая вследствие этого также и отрицательна по отноше нию ко всему конкретному. Индусского становления человека Брамой мы не встречаем в Египте; там невидимое обладает более полным значением. Мертвое приобретает содержание са мого живого. Отнятое у непосредственного существования, это содержание в своей разлученности с жизнью все же со храняет свою сботнесенность с живым, и в этой конкретной форме само получает характер чего-то самостоятельного и сохраняется как таковое. Известно, что египтяне бальзамиро вали служившие предметом их поклонения трупы кошек, со бак, ястребов, ихневмон, медведей, волков (Геродот, II, 67), а главным образом тела умерших людей (Геродот, II, 86 — 90). Почестью, воздаваемой покойникам, являлось у них не погре бение, а постоянное сохранение тела умершего. (Ъ) Но египтяне не остановились на этом непосредствен ном сохранении существования мертвых, сохранении, которое еще и само носило характер природного явления. Сохраняе мое как природное явление они понимают также и в пред ставлении как продолжающее существовать. Геродот го ворит об египтянах, что они были первыми, учившими, что душа человека бессмертна. У них, стало быть, впервые появ ляется на свет также в этом более высоком виде отрешение друг от друга природного и духовного, так как полу чает самостоятельность то, что является не только природ ным. Мысль о бессмертии души очень недалека от мысли о свободе духа, так как «я» понимает себя в ней как не под властное природному порядку существования и покоящееся на самом себе; но это знание себя есть принцип свободы. Нельзя, правда, сказать, чтобы египтяне вполне дошли до понятия свободного духа, и, говоря об этой вере египтян, мы не должны думать о нашем способе понимания бессмертия души, но они все-таки уже придерживались воззрения, со гласно которому ушедшее из жизни сохраняется в своем существовании как внешне, так и в их представлении и еде-