Лекции по эстетике. Книга первая

233

ПРЕКРАСНОЕ В ИСКУССТВЕ, ИЛИ ИДЕАЛ

как колебался в душе Ахилл:

Меч ли ему обнажить, что висел у бедра заостренный, И, проложив дорогу в толпе, им повергнуть Атрида Или же гнев укротить и ярость свою успокоить.

Этот внутренний порыв гнева, эту задержку, представ ляющую собою чуждую гневу силу, эпический поэт имел полное право изобразить как внешнее событие, потому что- Ахилл сначала кажется весь преисполненным лишь гнева. Сходным образом мы видим в «Одиссее» Минерву как спут ницу Телемака. Это сопровождение уже труднее понимать как нечто, представляющее собою вместе с тем внутреннее- переживание в душе Телемана, хотя и здесь не отсутствует связь между внешним и внутренним. В том-то вообще и 'со стоит ясность, радостная легкость гомеровских богов и иро ния в почитании их, что их самостоятельность и их серь-, езность вместе с тем снова исчезают, поскольку они оказы ваются собственными силами человеческой души, и благода ря этому в них человек не теряет своей самостоятельности. Однако нам не приходится далеко искать полной иллю страции превращения такой лишь внешней деятельности бо гов в нечто субъективное, в свободу и нравственную красо ту. Гёте дал нам в своей «Ифигении в Тавриде» самый уди вительный, самый прекрасный образец такого превращения. У Еврипида Орест вместе с Ифигенией похищает статую Ди аны. Это только простое воровство. Тоас приходит и отдает ’ приказание устроить за ними погоню и отнять у них ста тую богини, пока, наконец, Афина не появляется совершен но (прозаическим образом и не приказывает Тоасу остановить ся, таж. как она и помимо этого отдала Ореста на попечение- Посейдона, и тот, чтобы угодить ей, унес его далеко в море. Тоас тотчас же подчиняется, отвечая на увещания богини (ст. 1442 — 1443): «Госпожа Афина, кто, выслушав слова богов, не подчиняется им, тот безумец, ибо разве подобает спорить с могущественными богами». Здесь мы видим только сухое внешнее приказание со- стороны Афины и столь же бессодержательное голое подчи нение со стороны Тоаса. Напротив, у Гёте Ифигения подни мается до уровня богини и доверяет правде, заключенной в ней самой, в человеческом сердце. В этом смысле она обра щается к Тоасу и говорит:

Иль на неслыханное только муж Имеет право? Или мощной грудью Пылает к невозможному лишь он?

То, что у Еврипида осуществляется посредством пове;іе- имя Афины, отказ Тоаса от своего намерения, этого гётев ская Ифигения стремится достигнуть и в самом деле дости-