Лекции по эстетике. Книга первая

ПРЕКРАСНОЕ В ИСКУССТВЕ, ИЛИ ИДЕАЛ 15<> нии как истинное, т. е. в его адекватности тому, что адэю- ватно самому себе, адекватности сущему в себе и для себя содержанию. Истинность искусства, следовательно, не должна, быть просто только правильностью, чем ограничивается так называемое подражание природе, а/внешнее должно в нем со гласоваться с нѳкиим внутренним, которое согласуется в са мом себе и именно благодаря этому может во внешнем от крывать себя как само себя. (Ь) Так как искусство приводит обратно к этой гармо нии со своим истинным понятием то, что было запятнано в прочих формах существования случайным и внешним харак тером, то оно- отбрасывает в сторону все то, что в явлении не соответствует последнему, и создает идеал лишь посредством такого очищения. Можно выдавать это за лесть искусства, по добно тому как говорят о портретистах, что они льстят сво ему оригиналу. Но даже портретист, в типе творчества кото рого идеал, осуществить который является задачей искус ства, занимает меньше места, — даже портретист должен льстить в этом смысле, т. е. должен опускать все внешние подробности в фигуре и выражении, в форме, цвете и чертах, все исключительно лишь природное в нашем несовершенном существовании, опускать волосики, поры, царапинки, пят-' ньппки на коже и схватить и передать рисуемую им натуру в ее всеобщем характере, в ее пребывающем духовном своеобра зии.. Одно дело передать лицо в тех поверхностных и внешних •чертах, которые лицо спокойно сидящего перед портретистом человека являют ему именно в данный момент, и совершенно- другое дело уметь изобразить те истинные черты, которые представляют со-бою выражение самой настоящей души дан ного человека. Ибо для идеала требуется, чтобы внешняя- фоома сама по себе соответствовала дупте. Гак, например, во шедшие в настоящее время в моду так называемые живые картины подражают целесообразно и удовлетворительно зна менитым шедеврам искусства, и второстепенные детали, дра пировку и т. д. они отображают правильно, но для духовного выражения фигур довольно часто пользуются обыденными лицами и это портит все действие этих картин. Напротив, рафаэлевские мадонны являют нам формы лица, щек, глаз, носа, рта, которые, взятые только как формы вообще, уже со ответствуют блаженной, ’ радостной и, вместе с тем, благого вейной и смиренной материнской любви. Можно • было бы, правда, утверждать, что все матери способны к такому чув ству. Это, пожалуй, и верно; однако не всякая форма жен ского лица способна полностью выразить такое глубокое ду шевное чувство. (с) В этом сведении внешнего существования к духовно му, так что внешнее явление, как соответствующее духу, ста ­