Курс эстетики, или Наука изящного. Вторая книга

54 даже простой постепенности и повторенія одного и то- гоже отношенія; оно представляетъ истинное сліяніе и чрезъ то первоначальное единство. Но во вторыхъ, у различныхъ видовъ совершенныхъ аккордовъ, хотя я не могу изслѣдовать ихъ подробно, недостаетъ дѣйствительнаго проявленія болѣе глубокой противоположности. Мы видѣли выше, что таима, кролѣ звуковъ, соглашающихся безъ противуположности, зак лючаетъ еще и другіе, нарушающіе это согласіе. Септима и увеличенная септима имѣютъ подобный тонъ. Такъ какъ онѣ относятся нѣкоторымъ образомъ къ цѣн ности звуковъ то и вводятся также въ совершенный ак кордъ. Но когда это происходитъ, то прежде согласіе, о которомъ мы говорили, разсматривается, если только прибавить одинъ звукъ существенно различный; это вы казываетъ теперь явное различіе и въ тоже время про тивуноложность. Вотъ что, собственно говоря, состав ляетъ глубину звука, когда онъ переходитъ такимъ об разомъ къ глубокимъ противоположностямъ и небоится ни силы ихъ ни ихъ разногласія. Истинная идея — это есть единство въ себѣ, но не первоначальное н не посредственное; существенно — оно есть единство раз личное, раздѣленное и развитое въ противоположности. Таковы въ вещественномъ мірѣ эти натуры высокихъ людей, которымъ дано носить въ себѣ противополож ность а своими страданіями и силою торжествовать надъ ними. А если музыка должна выражать пособіями искус ства внутренній смыслъ судьбы и глубочайшее чувство человѣческой души, напримѣръ религіозное чувство и еще болѣе, христіанское, въ которомъ глубины скорьби составляютъ главную сторону, то музыка въ гаммѣ дол жна обладать средствами открывать эту внутреннюю борьбу. Такія средства находитъ она въ аккордахъ, наз ванныхъ разиогласными седьмыми и девятыми, которыхъ я описывать не берусь.