Курс эстетики, или Наука изящного. Вторая книга

112 моих дѣлѣ, сначала мы видѣли уже мноГо разъ, что внѣшнія обстоятельства въ епопеѣ не менѣе имѣютъ важности, нежели побужденія, истекающія изъ воли лицъ и ихъ характера. Характеръ лицъ и необходимость событій имѣютъ одинаковое достоинство. Слѣдователь но, епическое лицо можетъ явиться идущимъ за внѣш ними событіями безъ стыда и предосужденія для своей поэтической отдѣльности — и ея дѣйствія покажутся тог да слѣдствіями ихъ; между тѣмъ какъ въ драмѣ главную причину составляетъ характеръ. Въ Одиссеѣ, въ частнос ти, ходъ событій почти совершенно ведется такимъ об разомъ. Тоже и въ приключеніяхъ Аріоста и въ дру гихъ епопеяхъ, воспѣвающихъ сюжетъ, взятый въ сред нихъ вѣкахъ. Равнымъ образомъ, приказаніе боговъ къ Енею идти и основать Римъ и различныя событіи, от кладывающія выполненіе намѣренія на далекую будущ ность, были бы совершенно противны образу составле нія драматическаго рода. Тоже видимъ въ Освобожден номъ Іерусалимѣ, гдѣ кромѣ храбраго сопротивленія Сарацинъ являются многія натуральныя событія, проти вящіяся цѣли Христіанской арміи. Подобные примѣры можно набрать почти изъ всѣхъ знаменитыхъ епопей, потому что епическій поэтъ долженъ выбрать именно сюжеты, дѣлающіе этотъ способъ представленія и воз можнымъ и необходимымъ. Это начало сохраняетъ свое достоинство даже тамъ, гдѣ результатъ долженъ выходить изъ дѣйствительной воли лицъ. Въ самомъ дѣлѣ, и здѣсь еще не должно выставлять рельефно, не Формально выражать то, что лицо, повинуясь мотиву или недѣлимой страсти, вооду шевляющей его, дѣлаетъ въ извѣстныхъ обстоятельст вахъ, желая выдержать свой характеръ предъ внѣш ними событіями и другими лицами. Епопея исключаетъ совершенно личный образъ дѣйствій, точно такъ, какъ не допускаетъ сужденія и выраженія случайныхъ чувствъ