Курс эстетики, или Наука изящного. Вторая книга

es ладѣвалп бы и управляли дѣйствіемъ. Это даетъ пред ставленію что то суровое и мрачно объективную печаль, въ нѣкоторомъ родѣ, и чрезъ то высшимъ образомъ епи- ческую. Оссіановы пѣсни совершенно другаго характе ра. Правда, въ нихъ не является пи одно божество, но жалоба на смерть и нѳсчастіѳ почти цѣлаго племени j героевъ открывается какъ личная печаль пѣвца, убѣлѳн- / иаго годами, ’ или какъ меланхолическое воспоминаніе о прошедшемъ, которымъ опъ еще восхищается. Отъ этого образа понятія существенно отличается Тотъ, въ которомъ* совершается подвое сліяніе всѣхъ человѣческихъ судебъ и всѣхъ Феноменовъ природы, съ намѣреніями, волею и дѣйствіями міра божествъ, являю щихся въ различныхъ видахъ, какъ мы встрѣчаемъ это въ великихъ Индѣйскихъ епопеяхъ, у Гомера и Впрги- лія и проч. Я уже выше замѣтилъ (ІІ-я часть) поэтиче скія объясненія, данныя самимъ поэтомъ, событій, по видимому самыхъ случайныхъ, объясненія посредничес твомъ и явленіемъ божествъ и старался представить это очевидными примѣрами изъ Иліады. Здѣсь, въ частнос ти представляется это правило, требующее, чтобы въ совокупномъ дѣйствіи людей сохранилось поэтическое отношеніе обоюдной независимости; такъ, чтобы небоги низводились до простыхъ безжизненныхъ отвлеченнос тей, ни лица человѣческія не сходили бы до простыхъ служителей, повинующихся богамъ. Также и въ дру гомъ мѣстѣ я показывалъ: (І-я часть) какъ можно избѣ гать этой опасности. Индѣйская епопея доселѣ не о- существляла такого истинно идеальнаго отношенія меж ду богами и людьми. На этой степени символическаго воображенія человѣческая сторона попрана еще въ своей свободной дѣятельности; развитіе, также свободное, че ловѣческаго рнэума представлено въ Формѣ воплощенія боговъ или изглаживается какъ предметъ, стоящій ни же аскетическаго созерцанія, посредствомъ которого ду-