Курс эстетики, или Наука изящного. Вторая книга

89 дѣйскіа воплощенія и пѣли бы только видъ дѣйствитель наго бытія и которыхъ вымыслѣ поблѣднѣлъ бы предъ истиною всемірнаго духа, осуществленнаго въ исторіи, собственно. Отсюда выводится общее правило: что епическое дѣйствіе можетъ достигать поэтической жизненности развѣ тогда, когда сосредоточивается въ одномъ какомъ нибудь лицѣ. Какъ одинъ поэтъ начинаетъ и выполняетъ цѣлыя поэмы, такъ и одинъ герой долженъ быть въ главѣ событій. Событія должны привязываться къ его лицу, имъ начинаться и имъ развиваться. Но въ этомъ отношеніи, къ прежнимъ прибавляются новыя условія} ибо, если обманываются, какъ и видѣли, въ событіяхъ исторіи міра, то можно подумать, что біографическія і событія, составляющія опредѣленную исторію жизни какого нибудь человѣка, суть совершеннѣйшій и самый . истинный епическій предметъ. А бываетъ не такъ. Въ самомъ дѣлѣ, въ біографіи недѣлимое остается тѣмъ же и тождественнымъ лицемъ; но событія, въ которыхъ развита его жизнь, могутъ отдѣляться, розсѣеваться, казаться совершенно независимы отъ другихъ и сюжету оставлять только мнимое единство, временное, внѣшнее и случайное. Но чтобы ѳлическая поэма была единое и истинное въ себѣ, то дѣйствіе, въ Формѣ котораго она развивается, должно заключать въ саномъ себѣ это единство. Оба термина: единство лица и единство дѣй- й ствія должны сочетаться и слиться вмѣстѣ. Такъ въ I жизни и подвигахъ Сида интересъ сосредоточивается на одномъ дворянинѣ, защищавшемъ родную землю и вездѣ вѣрномъ самому себѣ: въ развитіи своего характера, въ своемъ героизмѣ, въ своемъ копцѣ и проч. Дѣйствія его суть событія, кажется, идущія передъ нимъ, какъ предъ какимъ нибудь божествомъ, какъ описываетъ Скульптура, хотя рѣшительно все истекаетъ изъ его личности. Однако, поэма Сидъ есть только рифмованная