Курс эстетики, или Наука изящного. Вторая книга

75 А какъ эта картина дѣйствительнаго міра не только должна заключать описаніе предметовъ, встрѣчающихся въ ограниченномъ пространствѣ мѣстъ, которыя служатъ театромъ епическому дѣйствію, то она должна обни мать совокупность національныхъ свѣденій. Мы нахо димъ атому прекрасный примѣръ въ Одиссеѣ; здѣсь вво дятъ насъ въ подробности домашней жизни греческихъ вождей, ихъ рабовъ и подданныхъ; представляютъ бо гатѣйшее и разнообразнѣйшее описаніе нравовъ ино странныхъ народовъ, морскихъ опасностей, жилищь умершихъ и проч. Даже въ Иліадѣ, гдѣ театръ подви говъ, по натурѣ сюжета долженъ быть болѣе ограни ченъ и гдѣ среди войны и сраженій мирныя сцены мо гутъ найдти не иного мѣста, Гомеръ съ удивительнымъ искусствомъ націелъ средство представить нашему взору всю землю и всю человѣческую жизнь: браки, законо дательства, земледѣліе, уходъ за стадомъ, междоусобіе городовъ. Все это начертано съ удивительною вѣрно стію на щитѣ Ахиллеса, описаніе котораго въ этомъ отношеніи не должно почитаться какимъ нибудь впѣш нимъ придаточнымъ. Напротивъ, въ поэмахъ, носящихъ имя Оссіана, міръ вообще приведенъ въ тѣсные размѣ ры и описанъ слишкомъ пространно, что этимъ пвепямъ даетъ лирическій характеръ. Рай или Адъ, Данте, сани въ себѣ нисколько не суть истинный міръ, какимъ его < видимъ теперь, но мѣсто, единственно назначенное для награды или для наказанія людей. Особенно въ пѣсни Нибелуиговъ замѣтенъ этотъ недостатокъ дѣйствитель ности и истины въ описаніи видимаго міра. Разсказъ, въ атомъ отношеніи, спускается почти на тонъ улич ныхъ пѣвцовъ; онъ справедливъ и довольно подробенъ, но, кажется, будто бы здѣсь рабочій мальчикъ распро страняется о мелочахъ своего званія и разсказываетъ вещи по своему. Такимъ образомъ, мы не увидимъ того, что намъ говорятъ, а замѣтимъ только безсиліе и утом-