Курс эстетики, или Наука изящного. Вторая книга

66 этомъ мірѣ мы живемъ съ нимъ; потому что созерцаемъ истину въ живомъ духѣ, оживляющемъ его. Мы тамъ не такъ чужды, какъ поэтъ, который поглощается въ немъ весь, веѣии силами души и своего генія. Конечно, та кой міръ можно поставить па нисшую степень цивили заціи, но именно онъ есть міръ поэзіи и непосредствен ной красоты. Мы признаемъ и понимаемъ въ томъ, что составляетъ основаніе и сущность его, то, что со отвѣтствуетъ высшимъ потребностямъ человѣка, природу человѣческую съ ея благороднѣйшими принадлежностями: •честью, мужествомъ, мудростью. Мы сочувствуемъ этимъ , ■ лицамъ, которыхъ характеръ и физіономія представля ютъ намъ черты полныя благородства н богатой жиз ненности, По теперь, по причинѣ объективнаго характера епопей, 1 въ ея совокупности, поэтъ долженъ изгладиться предъ своимъ сюжетомъ и личность его должна исчезнуть ._ > Является только одно твореніе, а непоэтъ. А между тѣмъ, въ поэмѣ выразилась именно его мысль. Это твореніе создалось въ его воображеніи; въ него онъ положилъ свою душу и весь свой геній; но нигдѣ его лицо и его рука не измѣняли себя прямо, акъ, въ Иліадѣ мы ви димъ: то Калхасъ предсказываетъ событія, то Несторъ. А между тѣмъ, это — объясненія самого поэта. Еще болѣе, что находится во глубинѣ души его героевъ онъ объя сняетъ это объективно, посредничествомъ боговъ. Ког да Ахиллесъ увлекается гнѣвомъ, Паллада убѣждаетъ юнаго героя быть благоразумнѣе, Именно, натуральное движеніе разсудка и сужденіе поэта обуздываютъ страсть. А какъ епопея выражаетъ не чувство души, а дѣйствіе ‘ въ себѣ, и событія, то личная сторона произведенія 1 должна совершенно сдвинуться на нижній планъ, тѣмъ болѣе, что поэтъ совершенно поглощается въ мірѣ, ко торый развиваетъ предъ нашими глазами. Въ этомъ от ношеніи, великій епическій стиль состоитъ въ томъ,