Курс эстетики, или Наука изящного. Вторая книга

56 вѣческой жизни, практическую мудрость, понятіе на чалъ твердыхъ л законовъ нравственнаго порядка со стороны практической и теоретической. Епическій ха рактеръ подобныхъ мнѣній составляетъ здѣсь то, что они проявляются не какъ выраженіе личныхъ чувство ваній недѣлимаго или его соображеній. Тоже бываетъ и со впечатлѣніеиъ, которое они производятъ; они не хотятъ трогать сердца пли интересовать его, или за ставлять его чувствовать такъ или иначе, но возвыша ютъ только въ совѣсти человѣка нравственную истину съ ея вещественнымъ характеромъ , какъ долгъ, какъ все честное и приличное. Древняя греческая Елегія имѣетъ отчасти зтотъ епи ческій тонъ. Такъ, нѣчто уцѣлѣло въ этомъ родѣ отъ Солона, легко возвышающееся надъ паренетическимъ характеромъ и стилемъ. Это суть убѣжденія, уроки ка сательно общественной жизни, законовъ нравственно сти и проч. Золотые стихи, приписываемые Пифагору, также относятся къ этой категоріи. Но это суть толь ко смѣшанные роды, которые безсомнѣнія сохраняютъ топъ какого нибудь опредѣленнаго рода, но по несо вершенству сюжета не могутъ достичь до полнаго раз витія. Елегія подвергается опасности сбиться на другой тонъ напр. лирическій. Теперь такія правила могутъ оставить свою отры вочную Форму и свой независимый характеръ, чтобы со единиться и упорядочиться въ какое нибудь великое цѣлое, которое тогда имѣетъ натуру совершенно епи- ческую. Въ самомъ дѣлѣ, это не простое лирическое чувство, ни какое нибудь драматическое дѣйствіе, со ставляющее основаніе его; это есть дѣйствительный кругъ жизни, которой существенная природа должна открываться сознанію то общею своею стороною, то своими частностями, то ежедневными дѣлами, то опре дѣленными должностями и проч. Этотъ сюжетъ обра ­