Курс эстетики, или Наука изящного. Вторая книга

33 отношеніе смысла и значенія словъ и такимъ образомъ унижается вся сила ритма. Въ этомъ отношеніи мы можемъ сравнить начало рит мическаго стихосложеніи съ пластическимъ родомъ. Въ самомъ дѣлѣ, духовное значеніе освобождается само по себѣ отъ Формы, до той степени, чтобы опредѣлить долготу и акцентъ; но смыслъ словъ сочетается вполнѣ съ чувственнымъ еломентомъ продолженія и звука. Такъ что въ этомъ гармоническомъ сліяніи внѣшній елементъ сохраняетъ свое полное право; онъ опять принимаетъ идеальную Форму и его движеніе должно быть устроено ученымъ образомъ; Но теперь, если отказываются отъ этого начала, п если по требованію искусства позволить чувственному еле- менту образовать противодѣйствіе этому одухотворенію языка, тогда, чтобы принудить ухо быть внимательнымъ, не смотря на разрушеніе этого пластическаго елемен- та (натуральныя долгота и краткость слоговъ н звукъ, неотдѣлимый отъ рптма), никакое другое матеріальное средство не можетъ быть опредѣлено кромѣ самаго зву ка голоса, какъ звука, ясно и отдѣльно обозначеннаго и изображеннаго. * Это ведетъ насъ ко второй системѣ стихосложенія, КЪ рифмѣ. Необходимость новой системы стихосложенія можно полагать въ испорченности древнихъ языковъ, съ прибы тіемъ варварскихъ народовъ. Однако, есть тому и дру гая причина, вытекающая изъ семой природы вещей. Поэзія, стараясь дать языку внѣшнюю Форму, способ ную для своей цѣли, изобрѣтаетъ сперва долготу н краткость слоговъ, независимо отъ ихъ значенія. Для Отд. II. 3 Р ифма .