Курс эстетики, или Наука изящного. Вторая книга

20 и положительныя привычки общей мысли. Здѣсь повтъ Принужденъ дѣйствовать впѣ границъ обыкновеннаго языка и свой языкъ образовывать только по законамъ н требованіямъ искусства. Только какая-то теорія, со вершенно поверхностная, Хотѣла изгнать стихосложеніе, на томъ основаніи, будто бы оно непріятно для нату ральнаго. Правда, Лессингъ, борясь съ ложнымъ паѳо сомъ александрійскаго Французскаго стиха, старался, главнымъ образовъ въ трагедіи, посети прозаическій языкъ какъ самый приличный. За нимъ пошли сначала Шиллеръ н Гете, которые въ Порывѣ, пе много безпо рядочномъ первыхъ юношескихъ лѣтъ, усиливались до стичь натуральнаго въ поэзіи, явленіями, самыми близ кими къ истинѣ. Ио саиъ Лессингъ опять обратился къ ямбу съ своемъ Натанѣ, Шиллеръ въ Донъ Карлосѣ оставилъ свой принятый путь; а Гете такъ былъ не доволенъ прозаическою Формою, въ которой предста вилъ онъ свою Иуііігснгю и своего 1'асса, что въ^самомъ отсчесдвѣ^ искусства совершенно передѣлалъ ихъ и по выраженію, и со стороны просодіи, и долъ имъ ту чистую форму, которая всегда будетъ заставлять удивляться этимъ твореніямъ. Конечно, искусная отдѣлка стиховъ, сплетеніе рііФмъ .можетъ казаться игомъ для мысли, цѣпью, которая при ковываетъ ее къ чувственной Формѣ. Это отношеніе ка жется еще менѣе необходимо, нежели отношеніе кра сокъ къ живописи. Ибо внѣшніе предметы, подобно че ловѣческой Формѣ, окрашены Отъ натуры и отсутствіе краски есть насильственное отвлеченіе; между тѣмъ пакъ мысль, посредствомъ звуковъ языка, употреблен ныхъ какъ простые произвольные знаки, представляетъ только отдаленное и не глубокое отношеніе. Потому неумолимыя требованія просодіи легко могутъ показать ся оковами для воображенія, не позволяя ему вполнѣ сообщить своихъ мыслей такими, какими онѣ являются въ