Курс эстетики, или Наука изящного. Вторая книга

445 главную мысль, которая представляетъ съ нею тѣсное или отдаленное сродство: вообще, какое нибудь стол кновеніе въ человѣческой жизни п употребляетъ тогда историческіе «акты и характеры, мѣстность и прочее, какъ одежду для облаченія этой идеи въ недѣлимую Форму. Но въ этомъ случаѣ встрѣчаются двѣ трудности. Сначала, можетъ быть историческія данныя, извѣст ныя вообще, не совсѣмъ приличны этой основной мыс ли; потомъ, если поэтъ сохраняетъ частію эти извѣст ные «акты, но частію также измѣняетъ ихъ по своимъ цѣлямъ и притомъ въ важныхъ пунктахъ, тогда раж- дается противорѣчіе между тѣмъ, что сильно напечат- лѣно въ нашемъ духѣ и тѣмъ, что прибавлено или пе ремѣнено поэзіей. Трудно уничтожить это противорѣчіе и возставить совершенное согласіе, однако необходи мо; потому что реальность имѣетъ ненарушимое право на уваженіе въ своихъ существенныхъ характерахъ. Подобное требованіе также должно быть въ болѣе обширномъ кругѣ. Въ самомъ дѣлѣ, что поэзія пред ставляетъ на внѣшнемъ театрѣ въ ствоихъ выдуман ныхъ событіяхъ, характерахъ, страстяхъ, положеніяхъ, борьбахъ, въ дѣйствіяхъ и судьбахъ своихъ лицъ, все это представляется намъ уже въ другомъ мѣстѣ, хота обыкновенно и невѣрятъ тому, въ реальности жизни. И такъ, здѣсь поэзія идетъ еще нѣкоторымъ образомъ по исторической почвѣ и, если позволяетъ себѣ уда ляться отъ дѣйствительности и измѣнять ее, то такія перемѣны должны имѣть свое начало въ самомъ поло женіи вещей, раждающихся изъ необходимости отыски вать для мысли Форму болѣе истинную и болѣе живую, а не отъ недостатка знанія и глубокаго разумѣнія ре альности. Еще менѣе они должны произходить отъ каприза, изъ произвола, и изъ слѣдованій гоняющимися за странностями ложной оригинальности. Ораторское искусство, съ своей стороны, прииедлѳ- Отд. I. Ю