Курс эстетики, или Наука изящного. Вторая книга

139 сюжетъ своего произведенія изъ Фактовъ, обстоя тельствъ и данныхъ причинъ, однако что онъ выражаетъ всегда, есть его свободное сужденіе, его собственное чувство, его личная цѣль и онъ можетъ тамъ откры ваться весь съ своими качествами, отличающими его и со всею оригинальностію своего духа. Притомъ, въ развитіи этого сюжета п въ способѣ обработыванія его, онъ совѣтуется только съ собою, такъ что его слова кажутся намъ произведеніемъ духа, совершенно сво боднымъ. Въ третьихъ, наконецъ, ораторъ обращается не толь ко къ нашему разуму; онъ долженъ производить на насъ въ нѣкоторой степени убѣжденіе. А чтобы до стичь этой цѣли, ему необходимо дѣйствовать на всего человѣка, на его чувствительность, воображеніе и проч. Въ самомъ дѣлѣ, основаніе его словъ есть не просто отвлеченная идея предмета, которымъ онъ хочетъ за интересовать насъ, цѣль, къ которой онъ силится увлечь насъ, но также большею частію какой нибудь дѣйствительный, опредѣленный предметъ. Картина, пред ставляемая имъ нашему взору, безсомнѣнія заключаетъ какую нибудь общую истину, но истина въ тоже время должна принимать чувственную Форму и являться въ живомъ образѣ. И такъ, онъ не только долженъ удовле творить разсудку строгостію своихъ выводовъ и дока зательствъ, но и говорить нашему сердцу, возбуждать страсть, поражать наше воображеніе; онъ долженъ дви гать и убѣждать слушателя - обращаясь ко всѣмъ спо собностямъ его духа. Однако, говоря справедливѣе, эта ораторская свобода въ высшей стопени подчинена закону сообразностей съ практическою цѣлію. И точно, истинную силу рѣчи составляетъ не част ная цѣль, для которой она произносится, но общая истина, которая служитъ ей основаніемъ; это есть за-