Курс эстетики, или Наука изящного. Вторая книга

126 божественномъ мірѣ дѣло идетъ рѣшительно о недѣли момъ; можно пожертвовать общему дѣлу для спасенія общества; но въ отношеніи къ Богу и и въ Царствѣ Божіемъ оно есть конечная' цѣль въ себѣ и для себя. Впрочемъ, общая идея, составляющая основаніе чувствъ или дѣйствій человѣческихъ должна являться незави симою, полною и совершенною въ себѣ. Напримѣръ, если въ наше время мы слышимъ о какомъ нибудь офицерѣ, генералѣ, чиновникѣ и проч, и представля емъ, чтЬбы ати лица или характеры могли хотѣть или выполнить въ такомъ или въ такомъ положеніи или об стоятельствѣ, то имѣемъ передъ собою только неопре дѣленное основаніе интереса, неполнаго въ себѣ и неза висимаго. Сначала мысль представится подчиненнымъ безконечному разнообразію внѣшнихъ отношеній и за висимостей, потомъ главная идея легко приметъ Форму отвлеченной общности, не зависящей отъ недѣлимости лица, напримѣръ, какой пибудь должности. Напротивъ, можно можно себѣ представить, что какая пибудь глу бокая, истинная мысль представляетъ въ себѣ полное цѣлое, хотя бы выразилась безъ развитія и въ одномъ какомъ нибудь предложеніи. Потому, не льзя говорить о подобномъ сюжетѣ, когда требуется помѣстить его въ категорію поэзіи или въ категорію прозы: высокое изрѣченіе древняго завѣта: рече Господь, да будетъ свѣтъ и бысть свѣтъ! по своей простотѣ и глубинѣ принадлежитъ и къ высокой поэзіи и прозѣ; эти повѣле- ніп: азъ есмь Господь Богъ твой и да не будутъ тебѣ бози иніи; чти отца твоего и матерь твою и проч. Мысли Пифагора притчи Соломона принадлежатъ къ то му же разряду. Это правила, предшествующія нѣкото рымъ образомъ отличію прозы отъ поэзіи. По подобныя мысли, хотя бы образовали одно обширное цѣлое, едва ли можно назвать поэтическимъ созданіемъ; цѣлое мы должны почитать полнымъ и конченнымъ въ поэзіи толь-